Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя. Глава 1

Жаба, вдохнувшая злобную старую ци, была существом, которое могло выжить только на воде. После смерти жаба переродилась в богатой семье Цзян, которая жила на улице Тяньцзя в городе Янчжоу провинции Цзянсу, и получила имя Цзэминь, что дословно значит «тот, кто живёт на воде».

В семье Цзян Цзэминя кроме него были ещё его дед, Цзян Шиси, отец, Цзян Шицзюнь, мать, У Юэцин, старшая сестра, Цзян Цзэфэнь, младшая сестра, Цзян Цзэнань, и младший брат, Цзян Цзэкуань.

В 1915 Цзян Шиси, тогда 45-летний доктор китайской медицины, решил заняться бизнесом и стал помощником менеджера в офисе в Янчжоу судоходной компании Даданэйхэ. Удачно разбогатев, он переехал на улицу Тяньцзя в район Цюнгуань – пригородную часть города для состоятельных людей. У Цзян Шиси было семеро детей, двое из которых умерли малолетними. Шестой ребенок, Цзян Шихоу, которого также звали Цзян Шанцин, вступил в Коммунистическую партию в 1928 и был убит на войне в 1939, когда ему было 28 лет. Его жена, в таком же возрасте, осталась с двумя дочерьми на руках, Цзян Цзэлин и Цзян Цзэхуэй.

Именно тогда Цзян понял, что все осуществимо посредством власти и денег. Однако вскоре Цзян узнал неприятную новость — националистическое правительство Китая не признало марионеточный режим Ван Цзинвэя и его университет; что, по сути, свело полученное там образование Цзяна к нулю. Это произошло из-за того, что престижный Наньцзинский центральный университет Китая был фактически переведён националистическим правительством на юго-запад Китая, где находилась база сил китайского сопротивления. А так называемый «Центральный университет» в городе Наньцзине, в котором учился Цзян, несмотря на название, был учебным заведением, сфальсифицированным марионеточным правительством Ван Цзинвэя, а не настоящим Наньцзинским университетом.

Вскоре после того, как Цзян Цзэминь стал Генеральным секретарем КПК (Коммунистической партии Китая) в 1989 году, Наньцзинский университет провинции Цзянсу обнаружил при пересмотре документов бывших студентов, что Цзян Цзэминь учился в одном из предшественников — в Центральном университете — с 1943 до 1945.

Они натолкнулись на копию записи академической успеваемости и читательский билет Цзяна. Обрадовавшись своей находке, ассоциация выпускников университета с готовностью отправили Цзяну дружественное письмо от ассоциации. Однако Цзян, к разочарованию университета, так никогда и не ответил. Это наводит на мысль о том, что Цзян, не только скрывал своё происхождение, как какую-то семейную тайну, но к тому же предпочёл умолчать о своём образовании, чтобы его не разоблачили.

Во время его инспекционной поездки в провинцию Цзянсу в начале 90-х, Цзян Цзэминь нанёс особый визит в Наньцзинский университет. [2] В этом учебном заведении постарались добавить в маршрут Цзяна посещение студенческого общежития, где он жил в учебные годы. По прибытии в это здание, Цзян остановился и долго стоял, очевидно, погрузившись в свои мысли. Тишина заполнила воздух, поскольку все присутствующие замерли в ожидании. Администрация университета не осмелилась нарушить тишину и напомнить Цзяну: «Это то самое место, где вы жили в студенческие годы. Мы поддерживаем здесь порядок». Цзян потерял в этот день свою напускную храбрость и держался тихо, что обычно было ему несвойственно.

Будучи президентом Китая, во время посещения зарубежных стран Цзян проявил склонность к позёрству и вычурной манерности. Его страсть к зрелищам и искусство их устраивать, естественно, восходит своими корнями к воспитанию в состоятельной семье – его семья, несмотря на заявления Цзяна, имела средства для оплаты его обучения игре на многих музыкальных инструментах, будь то фортепьяно или гитара. Напротив, для вдовы и дочерей его дяди Цзян Шанцина, жизнь была очень непростой. Вторая дочь, Цзян Цзэхуэй, сказала Куну – официальному автору книги «Человек, который изменил Китай»: «За первые одиннадцать лет моей жизни, всё, что я помню – это бесконечная нужда и лишения. Нашей семье не хватало еды, иногда вообще нечего было есть» [3].

Слова Цзян Цзэхуэй ставят под сомнение утверждение биографии о том, что Цзян Цзэминь был усыновлён. Родившаяся в марте 1938, Цзян Цзэхуэй была одиннадцатью годами моложе Цзян Цзэминя. Если на мгновение мы признаем, что Цзян Цзэминь был усыновлён покойником, то Цзян Цзэхуэй тогда должен был быть всего один год во время «усыновления» Цзян Цзэминя. Если, как утверждает книга, семейство Цзян Шицзюня было действительно так добро, что протянуло руку помощи вдове его брата, то как же так получается, что дочь вдовы, Цзян Цзэхуэй, говорит о том, что «иногда вообще нечего было есть»? Или, при условии, что Цзян Шицзюнь знал, что его невестка едва могла прокормить своих собственных детей, по логике он должен был бы удочерить эти двух племянниц вместо того, чтобы его невестка усыновила его собственного сына (Цзян Цзэминя). Мог бы он в действительности отправить своего сына голодать в то семейство? Кое-что здесь не сходится.

Цзян Цзэминь — старший сын и старший внук в семействе Цзян. У него есть старшая сестра Цзян Цзэфэнь и младший брат Цзян Цзэкуань. Согласно китайской традиции и правилам наследования, при нормальных обстоятельствах ни старший сын, ни старший внук не могут быть отданы на усыновление.

Ещё более загадочна предполагаемая церемония усыновления, которую Цзян разработал уже позднее. Не только церемонии западного общества неуклюже были включены в рассказ (например, то, как тринадцатилетний мальчик встал, чтобы обнять вдову Цзян Шанцина, которая, заметьте, была всего на тринадцать лет старше его), но Кун также пишет в своей книге:««Я желаю его [усыновленному] сыну следовать примеру его [новоприобретенного] отца» — сказал в то время Цзян Шицзюнь, — «и отомстить злобным врагам» Мальчику было тринадцать». [4]

Абсурдность такого заявления должна быть очевидна. Цзян Шицзюнь поклялся в верности марионеточному режиму Ван Цзинвэя, тогда как Цзян Шанцин был «героем-коммунистом». Включало ли понятие «злобные враги» Цзян Шанцина изменническое правительство Ван Цзинвэя и, следовательно, самого Цзян Шицзюня? Цзян Шанцин умер в 1939, когда КПК, не ставшая пока главной силой, не упоминалась иначе как «коммунистические бандиты». Самое последнее, что Цзян Шицзюнь, будучи предателем, мог бы захотеть, так это хоть как-то быть причастным к «коммунистическим бандитам». Как он мог вместо этого предложить отправить своего сына на усыновление мёртвому коммунисту и отомстить самому себе?

То, что кузина Цзян Цзэминя, Цзян Цзэхуэй, сказала об «усыновлении» во время интервью Куну, оказывается ещё более невероятным. Кун пишет:

«Всю оставшуюся жизнь президент Цзян называл свою биологическую мать «мама», а приёмную мать — «нян», — объяснила Цзян Цзэхуэй. — В нашей культуре оба слова обозначают «мать». Тем не менее, наблюдается едва различимая разница в отношении близости. «Нян» — более интимное, нежное».[5]

Кун даёт более детальное объяснение: «Разница между двумя словами сродни разнице между английскими мать и мама». [6]

На самом деле, люди в Янчжоу называют мать «мума» или «аму». Никто и никогда там не называет свою мать «нян». Правда, десятилетия назад в Янчжоу были люди, которые называли своих жён “моя нянцзы”, но никто, ни одна душа, никогда не называл свою мать «нян». Этот отрывок из книги Куна ещё раз подтверждает, что очень маловероятно, что Цзян Цзэминь был когда-либо усыновлённым сыном вдовы Цзян Шанцина.

Цзян Цзэхуэй также сказала Куну: «Чтобы понять президента Цзян Цзэминя, нужно оценить его приёмного отца, моего настоящего отца Цзян Шанцина». [7] Какие отталкивающие слова. Поскольку Цзян Шанцин был активно вовлечён в коммунистическую революцию, у него практически не было возможности видеть Цзян Цзэминя. Другие члены семьи не поддерживали деятельность Цзян Шанцина. После того, как Цзян Шанцин попал под арест, в его защиту на суде семья Цзян сказала лишь: «Шанцин — всего лишь юнец, сбившийся с пути». [8] А Цзян Цзэминь был тогда всего лишь подростком. Какое же влияние на него мог оказать Цзян Шанцин?

Когда команда авторов, назначенных Цзян Цзэминем, нашла несоответствия в его биографических данных, Цзян запаниковал. Он использовал свою политическую власть, чтобы убедить общественность, что он был усыновлён своим «мучеником»-дядей, Цзян Шанцином, в возрасте тринадцати лет. Масса мемуаров и биографий была выпущена, чтобы подкрепить это заявление.

Пожалуй, наиболее абсурдной была статья под названием «Жена героя-мученика и её обет вырастить сироту» [9], опубликованная в октябрьском номере «Жизнь отделения КПК в Гуандун» за 2002 год. Этот партийный ежемесячник спонсировался Организационным департаментом комитета провинциальных партий КПК в провинции Гуандун. Его возглавлял ближайший соратник Цзяна и глава партии в Гуандун, Ли Чанчунь. Тираж того издания достиг практически 2 миллионов, настойчиво донося до сознания людей сообщение о том, что Цзян Цзэминь был «воспитанником героя-мученика».

Месяц спустя, на 16-ом съезде КПК в ноябре 2002, Ли Чанчунь, человек, которому было доверено опубликовать лживые записи о прошлом Цзяна, был выдвинут в члены элитной Постоянной комиссии Политбюро КПК. Год спустя, сайт MediaInChina.com сообщил, что «Жизнь отделения КПК в Гуандун» была изъята из обращения 29 ноября 2003, по просьбе регулирующего офиса, ответственного за контроль над партийными и правительственными газетами и публикациями.

Ли Чанчунь не жалел усилий, поддерживая Цзяна, чтобы самому продвинуться по карьерной лестнице, в то время как Кун утверждает в китайской версии своей книги, что «усыновление» прошло все законные процедуры. Похоже, они думали, что самый эффективный путь для одурачивания публики был в том, чтобы упомянуть «законные процедуры», через которые Цзян якобы прошёл. Но Цзян забыл кое-что: в 1930-х глава семейного клана имел всю власть принятия решения, и усыновление не требовало никаких юридических бумаг, поскольку в то время не существовало таких законов.

Цзян Цзэминь не остановился лишь на изменении своего происхождения — он чувствовал, что ему необходимо подтверждение от Ван Чжэлань, его овдовевшей тёти, “приёмной матери” и её семейства. Цзян знал о необходимости помогать семье материально, так что он стал посещать тетю время от времени. Он никогда не приходил в гости с пустыми руками. Всегда приносил подарки, приятно удивляя и мать, и дочерей. У людей есть чувства, они также склонны, естественно, изображать наивность, когда это им нужно. И в этом случае, ложь Цзяна о его происхождении принесла Ван Чжэлань и её семейству только пользу.

Для Цзян Цзэминя иметь в досье запись «из семейства героя-мученика» не было окончательной целью. Одно лишь происхождение принесло бы ему немного пользы. Ему было необходимо покровительство высокопоставленных должностных лиц, чтобы продвинуться далее по политической лестнице. По этой причине, Цзян начал искать старших коммунистов, имеющих отношение к Цзян Шанцину.

В 1982 Цзян Цзэминь, тогда заместитель директора Китайского комитета по импорту и экспорту, узнал, к своей радости, что вице-премьер Государственного совета Чжан Айпин когда-то работал в специальном комитете КПК северо-восточной провинции Аньхой. Цзян тогда стал узнавать про хобби Чжан Айпина и его интересы. Когда Цзян обнаружил, что Чжан Айпин любит каллиграфию, он придумал, как угодить Чжану.

Однажды, в конце встречи, Чжан Айпин услышал как кто-то окликнул его сзади: «Вице-премьер Чжан!» Он обернулся и обнаружил, что это был Цзян Цзэминь, заместитель директора Китайского комитета по импорту и экспорту. Чжан уже встречал Цзяна несколько раз по рабочим вопросам. Цзян ускорил шаги, чтобы догнать Чжана, и осторожно поинтересовался: «Вы ещё помните Цзян Шанцина?» «Конечно, помню. Мы были хорошими друзьями» — ответил Чжан. «Как жаль, что он умер молодым». Цзян, напустив на себя задумчивый вид, повысил голос на октаву и сказал: «Он был моим приёмным отцом!» Чжан Айпин был так поражён странной и неожиданной фразой Цзяна, что потерял дар речи.

Чжан Айпин встретил Цзян Шанцина во время войны против Японии; Цзян был направлен КПК работать с Чжаном в специальном комитете КПК северо-восточной провинции Аньхой. Цзян Шанцин умер в двадцать восемь лет в 1939 году, когда Чжан Айпину было двадцать девять. Цзян Цзэминь, зная теперь, что Чжан Айпин был мастером в каллиграфии, попросил генерала Чжана оказать ему честь и сделать надпись на новой надгробной плите Цзян Шанцина. Замысел был настолько эффективен, что это не только вызвало слёзы на глазах у Ван Чжэлань и её двух дочерей, но и убедило Чжан Айпина в том, что Цзян действительно был «приёмным сыном его лучшего друга».

Все знают, что Цзян Цзэминь обязан своим положением мэра Шанхая Ван Даоханю, который порекомендовал Цзяна на этот пост благодаря заявлению Цзяна, что он приёмный сын Цзянь Шанцина. В ранний период войны против Японии, или «период кооперации между коммунистами и националистами», как это тогда называлось, Цзянь Шанцин был непосредственным начальником Ван Даоханя. В то время коммунист Цзян Шанцин получил задание сформировать «объединённый фронт» [10] с местными властями и местными военными силами Националистической партии в Аньхой. И его усилия были отмечены Шэн Цзыцзинем, начальником комитета безопасности шестого административного округа Националистического правительства в Аньхой. Одним из предпринятых Цзян Шанцином действий было назначение группы секретных агентов-коммунистов из Шанхая и Цзянсу на все окружные административные посты, подчинённые Шэн Цзыцзиню. Ван Даохань был одним их них.

Когда Цзян Цзэминь работал на Автомобильном заводе №1 в городе Чанчунь, Ван Даохань был заместителем министра Первого министерства машиностроительной промышленности. После того, как Цзян узнал о связи Ван Даоханя с Цзян Шанцином, он стал держаться как можно ближе к Вану и обращался к нему как к своему «великодушному учителю». Под покровительством и с помощью поддержки Вана, политическая карьера Цзяна шла в гору без особых сложностей. Тем не менее, когда, добившись верховной власти в Китае, Цзян отправился в Шанхай навестить всех своих покровителей, и посетил всех, кроме Ван Даоханя. За это его резко раскритиковали в Шанхае и прозвали «потерявшим совесть подлецом».

Цзянь Цзэминю всё же было недостаточно установленных связей с Ван Даоханем и Чжан Айпином. Он не хотел упускать из виду ни одного средства к достижению своей цели.

Когда Чжао Цзыян был главой Коммунистической партии, у Цзян Цзэминя не было возможности втереться к нему в доверие, и тогда он начал пробовать другие обходные пути к сближению с ним. Одной из таких попыток было знакомство с секретарями Чжао. Скандал о том, как Цзян превратил секретаря Чжао в «земляка», стал главной шуткой в Чжуннаньхай. Бывший глава Центральной военной комиссии КПК, генерал Хун Сюэчжи, был родом из Цзиньчжай провинции Аньхой. Цзян потрудился, чтобы тот узнал, что Цзян тоже из Аньхой, таким образом, они были земляками. Такое умение использовать слова в свою пользу является отличительным признаком политической жизни Цзян Цзэминя.

Чем выше пробирался Цзян Цзэминь по политической карьерной лестнице, тем сильнее был страх, что его истинное происхождение будет раскрыто. Он никогда не упоминал о своём биологическом отце и намеренно отдалялся от сестры и брата, скрывая родственные связи с ними. Старшая сестра Цзяна была заклеймена «правой» [11] во время чистки Коммунистической партией интеллектуалов в 1950 году. Она была сослана с позором в родной город и оставлена выживать на 8 юаней в месяц. [12] Опасаясь, что предательское прошлое его семьи будет раскрыто, Цзян не осмелился проявить ни малейшего участия к родной сестре. Кун писал, что в то время Цзян посылал ежемесячно более 10 юаней каждой из своих двоюродных сестёр (детям Цзян Шанцина) [13], но совершенно ничего своей собственной сестре.

Переехав в Чжуннаньхай, Цзян Цзэминь начал оказывать особую протекцию своим родственникам (двум двоюродным сёстрам). Рассмотрим случай с двуязычной школой в Янчжоу, которая принимает учеников, начиная с детсадовского возраста до средней школы; это одна из самых больших и хорошо оборудованных школ в Янчжоу. Официально она спонсировалась Красным крестом Китая, однако на самом деле ею управляла старшая дочь Цзян Шанцина, Цзян Цзэлин. Для подтверждения этого нужно лишь отметить, что официальный школьный вебсайт содержал посвящение от Цзян Цзэминя. Другой случай, в том же стиле, связан с банком, который, по указанию Цзян Цзэминя, предоставил ссуду Тай Чжаню, сыну Цзян Цзэлин, для его бизнеса, не потребовав у Тая необходимых гарантий, таких как недвижимое имущество, частная собственность и др., как предписано Китайским законом о гарантии займов.

Ещё более беспринципно Цзян Цзэминь проявил себя в продвижении на высокий пост Цзян Цзэхуэй, второй дочери Цзян Шанцина. Согласно официальным сообщениям, Цзян Цзэхуэй перескочила с должности лектора Аньхойского университета сельского хозяйства на пост заместителя председателя Постоянного комитета Всекитайского  собрания народных представителей в провинции Аньхой, а также президента и секретаря парторганизации Аньхойского университета сельского хозяйства. Немного позже она опять «перепрыгнула» через ряд должностей, оказавшись на посту президента Китайского университета лесоводства, а также стала членом Комитета партии в Китайском государственном бюро лесоводства.

Помимо этого, были еще должности, которые она занимала, а именно: член Народного политического консультативного совета Китая; заместитель директора Комитета по населению, ресурсам и окружающей среде; член Постоянного комитета китайской ассоциации науки и технологий; директор рабочего комитета по популяризации науки; член Комитета по академическим степеням Государственного совета; заместитель председателя международной организации по бамбуку и вину; президент китайского сообщества флоры; президент китайского сообщества бамбуковой промышленности; президент Китайской федерации лесоводства и другие.

Когда Цзян Шанцин умер, его трехлётняя дочь Цзян Цзэлин и годовалая дочь Цзян Цзэхуэй имели лишь смутное представление об отце. Обе сестры хорошо понимали, что не все потомки «революционных героев-мучеников КПК» могли возвыситься до высоких позиций. Их отец, Цзян Шанцин, принёс им мало пользы, и после его смерти обе жили впроголодь. Цзян Цзэминь, с другой стороны, полностью использовал биографию их отца для своей собственной личной выгоды с целью подобраться к высшим должностным лицам, таким как Ван Даохань и Чжан Айпин, и подняться по карьерной лестнице благодаря их поддержке. Если бы Цзян Цзэминь не похоронил правду о своём настоящем происхождении, вряд ли сёстры смогли бы даже представить статус, которым они наслаждаются сегодня. Почёт, который их отец заработал как «революционный герой-мученик», полностью был использован кузеном Цзян Цзэминем. По этой причине, обе они добровольно осуществляли «сдержанность» и говорили и действовали согласно пожеланиям Цзян Цзэминя.

Но часто жизнь распоряжается так, что ложь и уловки открываются, когда человек слишком увлекается. Однажды несколько друзей болтали с Цзянь Цзэхуэй, и один сказал: «Вам так повезло иметь такого брата как Цзян Цзэминь. Посмотри, что он привнёс в вашу жизнь». Цзянь Цзэхуэй ответила: «Вы ошибаетесь. Это ему повезло. Он преуспел так быстро, потому что у него за спиной была наша семья. Без нашей семьи, он бы вошёл в одну из «пяти чёрных категорий» [14] Один из друзей тогда скромно заметил: «Разве он не был усыновлён вашей матерью?» Цзянь Цзэхуэй ответила: «Жизнь была такой трудной для нас тогда. Моя мать даже хотела, чтобы родственники приютили нас. Как же она могла ещё усыновить чужих детей? К тому же, его семья была богата, а наша – бедной. Они даже не хотели видеть нас в те дни. Только впоследствии всё изменилось, когда они обнаружили, что мы можем как-то пригодиться… Тогда кто от кого получил пользу? Мы все это хорошо понимаем».

Даже если мы просто рассмотрим историю, как её описывает сам Цзян Цзэминь, то обнаружим много несоответствий. Чтобы скрыть предательское прошлое своей семьи, Цзян заявил, что он был активно вовлечён в «революционные действия» и патриотическое движение, учась в начальной и средней школе. Но на самом деле, вместо этого Цзян, благодаря состоянию его отца, занимался музыкой, шахматами, каллиграфией и живописью. Когда пришло время идти в колледж, Цзян, в довольно непатриотичном порыве, не пошёл в прежний Центральный университет, который был перемещён в западный Китай, а вместо этого, пошел в Центральный университет в Наньцзине — учреждение, управляемое марионеточным японским правительством. Он оправдывал это тем, что делал это во имя «спасения Китая», изучая там науки.

Если он хотел изобразить человека, намеревающегося спасти Китай посредством науки, не интересующегося политикой, тогда такое заявление странно не совпадает с биографией, описанной Куном, где написано, что Цзян был активным участником подпольной деятельности КПК в школе и впоследствии присоединился к партии и стал активистом КПК в Шанхае. Тем не менее, ни одно из многочисленных «революционных событий», в которых, как написано в книге Куна, участвовал Цзян, не может быть подтверждено. Возьмём, к примеру, хорошо всем известную «демонстрацию 23 июня» против Цзян Цзеши [15], организованную КПК. В тот день в 1946 году коммунисты Чжоу Эньлай, У Сюэцянь, Цяо Ши и Цянь Цичэнь возглавили демонстрацию в Шанхае, состоящую из более пятидесяти тысяч людей, собранных из трёхсот различных организаций. Но до сих пор не нашлось ни записей, доказывающих участие «подпольного коммуниста» Цзяна в этом мероприятии, ни свидетелей, которые могли бы подтвердить это.

«Революционный опыт» Цзян Цзэминя был придуман наилучшим образом, в соответствии с его потребностями. Предустановление истории состояло в том, чтобы клоун получил постыдное происхождение, так же как и в том, что ему было позволено подняться к власти с помощью силы обмана и лицемерия. И так будет, когда история захочет избавиться от него: она подготовит свидетелей той эпохи, чтобы обнажились все скрытые подробности, окружающие его и его карьеру, с тем, чтобы следующие поколения получили предупреждение. Такова воля Небес.

 «« Предыдущая         Следующая »»

Перейти на главную страницу: Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя

___________________________________________________________________

[1] Ссылка на известную китайскую легенду династии Шан, согласно которой, дух лисы был отправлен в человеческий мир в теле красивой наложницы, чтобы околдовать царя-тирана Чжу. Очарованный царь, попал под её влияние и, пренебрегая своими должностными обязанностями, стал очень жестоким, тем самым настроив против себя своих приближенных. Легенда гласит, что этот случай привёл к падению династии.

[2] Название Наньцзинский университет это сокращение от бывшего названия – Центральный университет Наньцзина, который был переименован после того, как КПК получила власть в Китае, в 1949г.

[3] Роберт Лоуренс Кун, «Человек, который изменил Китай: Жизнь и наследие Цзян Цзэминя» (Нью-Йорк: Crown, 2004),32

[4] Кун, «Человек, который изменил Китай»,31. Также примечательна оплошность в цитате Куна: оказывается, что первое «его» относится к Цзян Шанцину, тогда как второе «его», указывает в действительности на Цзян Цзэминя.

[5] там же, 31.

[6] там же, 31.

[7] там же, 31.

[8] Это предложение есть лишь в китайской версии книги Куна.

[9] «Сирота» в данном случае относится к Цзян Цзэминю, чей дядя умер.

[10] Благоприятный временный политический союз, который мог осуществить цели КПК. В течение долгого времени КПК использовала похожие «объединённые фронты», часто манипулятивно.

[11] В постреволюционном Китае, этот термин относился к лицам – не коммунистам или тем, кто не придерживался идей Мао.

[12] Примерно доллар в день.

[13] Кун, «Человек, который изменил Китай», 69.

[14] Ссылка на пять групп отверженных по определению КПК: помещики, богатые крестьяне, реакционеры, плохие элементы и «правые». Они подвергались нападкам в различных политических кампаниях.

[15] Также известный как Чан Кайши – бывший лидер националистов (Гоминьдан), который, проиграв несколько ключевых боёв КПК на материковом Китае, переехал на Тайвань, а в последствии и правил там.

__________

Чтобы оперативно и удобно получать все наши публикации, подпишитесь на канал Epoch Times Russia в Telegram