Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя. Глава 20

Птичий грипп разразился в южном Китае в ноябре 2002 года. Это случилось во время шестнадцатого Съезда Партии, и Цзян Цзэминь думал только о том, как сохранить свою должность Председателя Центрального Военного Комитета (ЦВК). Китайские СМИ должны были создать «хорошую политическую атмосферу» и повторяли лозунг Цзяна «стабильность — прежде всего».

Во внутренней памятке КПК, распространенной Министерством пропаганды, открыто говорилось, что птичий грипп (тяжёлое острое респираторное заболевание), также называемый атипичной пневмонией — это первое, о чём ни в коем случае нельзя рассказывать публично.

Все другие китайско-говорящие общины мира называли эту болезнь «Острый респираторный синдром» или SARS. Только китайская коммунистическая партия назвала его «атипичная пневмония», предположительно, чтобы снизить уровень паники среди населения. Но необходимо было предпринять меры, чтобы страну не захватила паника. Просто смена названия лишь ослабила защитную реакцию людей. Когда общественность не знает достоверной информации, она склонна верить слухам и впадает в панику. Факт в том, что стратегия переименования — результат политики Цзян Цзэминя«стабильность — прежде всего».

Когда первый случай заболевания SARS был обнаружен в Китае, отдел пропаганды возглавляемый Ли Чанчунем, членом фракции Цзяна, Постоянный комитет Политбюро, а также секретарь партии провинции Гуандун приложили все усилия для сокрытия этого факта. Затем эпидемия постепенно распространилась в другие провинции.

Когда Ли Чанчунь уехал из Гуандун, истинное положение дел с распространением эпидемии стало известно в кругах чиновников в провинции Гуандун. Когда несколько местных газет написали о SARS, Цзян Цзэминь срочно назначил бывшего тогда секретаря партии провинции Чжецзян, Чжан Дэцзяна, секретарем партии провинции Гуандун. Чжан стал непосредственным начальником Чжун Яншена из Отдела пропаганды провинции Гуандун и запретил СМИ писать о SARS.

В конце февраля — начале марта отдел пропаганды провинции Гуандун зашёл так далеко, что пересмотрел организацию крупных газет. После реорганизации СМИ Гуандун попали в руки фракции Цзяна в Министерстве пропаганды. Сообщения о SARS перестали публиковаться.

Сокрытие фактов о распространении SARS была страусовой политикой. Хотя на новостные сообщения можно было наложить запрет, сам вирус остановить было невозможно, и SARS быстро проник в Гуандун. С тех пор, как вирус в 2003 году распространился по всему миру, практически все СМИ мира открыто сообщали о количестве заболевших и смертях. Только в Китае о SARS не было информации.

В начале марта 2003 года Национальный общественный конгресс и Политическая консультационная конференция провели собрание в Пекине, где и была объявлена ужасная новость. Доктор из Гуандун был на такой стадии болезни, что его отправили на лечение в Гонконг. Он умер вскоре после того, как прибыл в Гонконг. Местные СМИ внезапно осознали, что SARS проник и в Гонконг, но было уже слишком поздно. С тех пор птичий грипп начал распространяться в Гонконге. Сразу же весь мир запаниковал. Гонконг играет большую роль в мировой экономики. Это также важный транзитный путь людей и товаров. Каждый день самолеты из многих стран мира прибывают в Гонконг и покидают его; огромное количество людей приезжает и уезжает. Невозможно проследить и обследовать каждого.

Когда заболевает один человек, его можно изолировать, но невозможно обнаружить тех, чья болезнь находится в латентном состоянии. Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) запросила у КПК отчет о заражениях и распространении SARS в Китае.

26-го марта Чжан Венькан, личный доктор Цзян Цзэминя, член фракции Цзяна и министр здравоохранения Китая, под давлением ВОЗ впервые публично признал распространение эпидемии. Он признал, что только в Гуандун 792 человека были инфицированы, тридцать один человек умер, но он не упомянул о ситуации с эпидемией в других провинциях. Ху Цзиньтао постарался убедить местное правительство подавать ежедневные сводки о количестве заболевших. Многие наблюдатели считают, что намеренное сокрытие фактов привело к тому, что распространение эпидемии вышло из-под контроля. Начиная с провинции Гуандун на юге Китая, птичий грипп распространился более чем в двадцати городах и провинциях, включая столицу Китая — Пекин.

Поскольку люди въезжали и выезжали из Китая, птичий грипп быстро распространился в другие страны и регионы. Телевидение «Новая династия Тан» (NTD), независимое телевидение на китайском языке, образованное в Северной Америке, передавало информацию о происходящем уже в феврале 2003 года. Поскольку на материковом Китае существовала цензура новостей, общественность не имела возможности узнать такие важные вести, которые угрожали их существованию.

Зато 2 апреля того года СМИ, контролируемые правительством Китая, опубликовали статью подзаголовком «Ситуация с атипичной пневмонией под контролем». На следующий день министр здравоохранения Чжан Венкан рассказал китайским и иностранным журналистам на пресс-конференции: «Я могу сказать с чистой совестью, что в Китае можно безопасно работать, жить и путешествовать».

Женщина, предоставившая эту информацию журналу Time, сказала, что медсестры больницы «Дружбы Китая и Японии» были в ярости, так как им приходилось находиться в каретах скорой помощи вместе с больными птичьим гриппом. По внутренним каналам КПК передала приказ Цзяна на все уровни о том, что если будет сообщено о том, что птичий грипп появился в каком-либо районе, местные чиновники будут уволены. В результате ни один местный чиновник не осмелился сообщить о ситуации с птичьим гриппом вышестоящим чиновникам. Они каждый на свой лад придумывали, как бороться с вирусом. Случаи заболеваний стали самой конфиденциальной информацией среди чиновников.

1 июля 2003 года КПК отметила шестую годовщину возвращения Гонконга в правление Китая. К удивлению КПК, в тот самый день в Гонконге была проведена самая большая общественная демонстрация со времен резни на площади Тяньаньмэнь 1989 года — более полумиллиона жителей Гонконга вышли на улицы, чтобы выступить против принятия предложенной 23 статьи конституции и чтобы потребовать общественные выборы Правителя Гонконга и Законодательного собрания.

За два часа до демонстрации представитель Министерства иностранных дел КПК сказал репортерам: «Вы говорите, что более десяти тысяч людей [выйдут на демонстрацию], но этого же еще не случилось. Организаторы говорят, что протест начнется около 15.00, поэтому трудно сказать, сколько людей примут в этом участие».

Действительно, количество участников оказалось, по крайней мере, 500.000 людей — гораздо больше, чем 10.000. КПК полностью потеряло контакт с жителями Гонконга.

Зло в деталях

Во время демократического движения в Пекине в 1989 году более миллиона жителей Гонконга участвовало в уличной демонстрации, чтобы поддержать студентов. Пекин находился в страхе и назвал Гонконг «зачинщиком переворота». Когда правительство Пекина составило проект Конституции Гонконга, они выдвинули предложение, чтобы специальное региональное правительство Гонконга могло отменять законы (статью 23), если есть необходимость. Даже тогда некоторые эксперты-юристы возражали против 23 статьи (также называемой «Предложение о национальной безопасности»), поскольку она не сочеталась с духом демократии и свободы в Гонконге.

До того, как Гонконг снова присоединился к Китаю, когда Китай и Великобритания вели переговоры о передаче власти, Пекин настаивал на принятии 23 статьи Конституции, чтобы не допустить переворота. Предложение было встречено сильной оппозицией со стороны многих кругов Гонконга и Великобритании. Чтобы обеспечить гладкую передачу власти, Пекин публично объявил, что они отложат введение 23 статьи.

Последний проект 23 статьи гонконгской Конституции был опубликован в апреле 1990 года, в нем были следующие пункты:

1). Она предполагает, что любая группа или ее филиалы, запрещенные на материковом Китае в целях национальной безопасности, должны быть также запрещены в любое время в Гонконге. Правительство Гонконга не может проводить независимые расследования.

2) Намеренное смешивание понятий нации и правительства. В демократической стране граждане имеют право контролировать или заменять правительство. Однако 23-я статья гласит, что оппозиция правительства — это тоже, что оппозиция нации в целом.

3) Полиции предоставляется огромная власть. Например, полиции нет необходимости иметь на руках ордер, выписанный судом на обыск помещения или задержание. Никаких свидетельств не нужно. Простое подозрение со стороны полиции — и достаточно.

Любое оппозиционное мнение жителей Гонконга может явиться причиной задержания. Подозрение может вызвать письменное, устное или электронное высказывание. Все, кто высказывался в пользу оппозиции, слышал эти высказывания, знает о них, но не сообщил — виновны.

4) Постоянные жители Гонконга вне зависимости от того, где они находятся, должны подчиняться этому закону. Те,
кто нарушает 23-ю статью за границей, будут подвергнуты экстрадиции в Гонконг. Те, кто находятся в Гонконге, независимо от национальности (включая приезжих и посетителей) будут также находиться под юрисдикцией 23-й статьи. Приговоры могут варьироваться от семи лет до пожизненного заключения.

Гонконгская ассоциация королевских адвокатов полагает, что 23-я статья делает преступниками даже тех, что записывает свои мысли в личном дневнике или на бумаге. Предложенное наказание за «скрытие предательства (измены)» на самом деле «заставит обычных людей докладывать об инакомыслящих»1. В результате начнется криминализация невежественных, простодушных и доверчивых и даже тех, кто не имеет профессиональной или этической обязанности сохранять конфиденциальность. Такие законы обязательно приведут к неверным суждениям. Известный адвокат Гонконга, Хунг Юк Ву, сказал, что именно в контексте птичьего гриппа, если важная информация о состоянии общественного здоровья рассматривается как «национальный секрет», жизнь каждого будет находиться под угрозой.

Предназначена для атаки на Фалуньгун

Цзян Цзэминь начал преследования против Фалуньгун в июле 1999 года. Хотя Цзян использовал все, что только мог, для преследования Фалуньгун на материке, и Тунг Чи-хва наложил некоторые ограничения на деятельность Фалуньгун в Гонконге, правительство не могло применить такое же тотальное подавление в Гонконге из-за необходимости поддерживать образ: «Одна страна, две системы».

Гонконг — финансовый центр мира. Он также является популярным туристическим городом для жителей материкового Китая. Каждый день большое количество посетителей прибывают в Гонконг, и им часто раздают буклеты с информацией о преследовании Фалуньгун, информацией, которую они не могут получить на материке. В местах туристических достопримечательностей им показывают разоблачающее фарс «самосожжения» видео, сделанное последователями Фалуньгун. Это то, что в особенности раздражает Цзяна. Он посчитал, что 23-я статья будет самым лучшим способом избавиться от Фалуньгун в Гонконге.

Поскольку такое законодательство затронуло права большого количества людей, и ее влияние было довольно широким, оно привлекло внимание международной общественности, прямо повлияв на экономическое развитие Гонконга и имидж регионального правительства Гонконга. Но Цзян был слишком занят подавлением Фалуньгун. На материковом Китае он мог убивать последователей Фалуньгун. В Гонконге же все, что он мог сделать — попытаться издать новый закон силой.

Личные дела

Первый глава исполнительной власти Специального административного района Гонконга, Тун Чи-хва, был сыном торгового магната Туна, который владел ранее самой крупной флотилией нефтяных танкеров в мире. Однако возглавив бизнес, Тун Чи-хва за 10 лет привел его к банкротству. В 1997 году Восточная линия кораблей, которой владела семья Туна, находилась в плачевном состоянии и была восстановлена после того, как КПК оказала финансовую помощь. Таким образом, Тун стал очень зависимым и послушным членом КПК.

Будучи главным управляющим административного района Гонконга, Тун, однако, не был избранником жителей Гонконга, он был ставленником Пекина. Многие люди в Гонконге не хотели, чтобы Тун оставался на второй срок.

На самом деле, судьба Туна не находилась более в его собственных руках, а полностью зависела от Цзяна. В первые пять лет пребывания Туна в должности Цзян не получил ничего существенного. Напротив, из-за азиатского финансового кризиса, Цзян очень много инвестировал в дело Туна. Мог Тун легко вырваться из-под опеки КПК? У Цзяна были свои расчёты, и он решил дать Туну выполнить важное задание.

В конце 2001 года, когда Тун представил в Пекине отчет по его позиции, репортеры выразили мнение: «Цзян выразил откровенную поддержку ему и региональному правительству. Все это заложило твердую основу для продления срока правления Туна».

В начале 2002 года Министр юстиции Элси Леун неоднократно заявляла, что она не хочет продолжать занимать этот пост. В конце февраля Леун вызвали в Пекин, она встречалась там с Циан Цичень, зам-премьером и членом Политбюро, ответственным по делам Гонконга и Макао. С тех пор Леун никогда больше не упоминала своё намерение уйти с поста. Согласно источникам, Элси Леун родилась в семье подпольных членов КПК. Когда Цзян организовал для нее твердую позицию, она, конечно, должна была слушаться приказов вышестоящих.

1 июля 2002 года благодаря сильной поддержке Цзяна, Тун Чи-хва, чье исполнение профессиональных обязанностей оставляло желать лучшего, тем не менее, был переизбран на должность главы Гонконга.

Неудивительно, что вскоре после того, как Тун собрал свой новый кабинет, Министерство Юстиции быстро объявило о решении правительства Гонконга утвердить 23-ю статью Конституции. Общественность могла реагировать на предложение этой статьи только в течение трех месяцев. Более детальное предложение должно было быть опубликовано позднее, в начале следующего года. Предложение было отправлено на рассмотрение в законодательную власть и было принято. Элси Леун сказала, что она уже разговаривала по этому вопросу с Пекином.

Заставляя Энсон Чан уйти с поста

С тех пор, как началось преследование Фалуньгун, Цзян поставил 23-ю статью в свою программу и продолжал давить на правительство Гонконга, чтобы оно приняло закон. Однако высшие чиновники Гонконга во главе с Энсон Чань Фан Он-сан откладывали этот вопрос, объясняя это тем, что Гонконгу было необходимо поддерживать свой имидж.

Чань всегда была известна тем, что говорила то, что думает, поэтому её называли совестью Гонконга. Когда Гонконг вернулся к китайскому правлению в 1997 году, Чань была самым популярным чиновником в Гонконге. Многие гонконгцы верили, что если главу специального административного региона стали бы выбирать общественным голосованием, Чань была бы победителем. Будучи человеком, всю жизнь работающим при демократии, Чань хорошо знала, что свобода веры — одно из основных прав. Со времени начала подавления Фалуньгун, будучи вторым по значению чиновником в Гонконге, она поддерживала свободу веры последователей Фалуньгун, как членов общества, соблюдающих законы. Это сильно раздражало Цзян Цзэминя. Он не мог напрямую уволить Чань, поэтому он принудил ее уйти в отставку.

Теперь, когда Туна переизбрали в качестве главы региона, министр юстиции Элси Леун также продолжила пребывание на втором сроке, а министр безопасности Регина Ип Лау Сук-и старалась показать Цзяну свои способности и верность. Эти трое сформировали железный треугольник. Пришло время реализации планов Цзяна в Гонконге.

Цзян надеялся использовать стратегию, которой он пользовался в начальной стадии подавления Фалуньгун, то есть, быстро достичь победы, используя всевозможные методы. В Гонконге, чтобы избежать критики со стороны международной общественности, Цзян согласился на три номинальных месяца консультации. В Макао, которой получал относительно меньше внимания со стороны мировой общественности, не было периода для консультаций. Узаконивание произошло немедленно.

Цзян стремился наложить эту форму ограничения на Гонконг. Однако он упустил из виду один факт. 23-я статья была добавлена в Конституцию после того, как жители Гонконга выходили на улицы дважды для поддержки демократии, и осудил расправу КПК во время демократического движения. Теперь намерение Цзяна включало больше, чем уничтожение Фалуньгун. Теперь он пытался продвинуть эту идею и в демократическом Гонконге, родине семи миллионов людей. Когда он хочет сделать что-то ужасное, он не заботится о возможных последствиях.

Оппозиция отовсюду

Публикация 23-й статьи вызвала широкий резонанс со стороны общественности, включая различные правительства стран, некоммерческих организаций, религиозных кругов, новостных агентств, зарубежных выходцев из Гонконга, юридических кругов, студентов, предпринимателей, выходцев из Тайваня. Оппозиция из различных групп в Гонконге и китайцев со всего мира оставалась сильной и становилась еще сильнее. Защитники демократии в Гонконге и другие активисты объясняли опасность 23-й статьи общественности и взывали к солидарности со стороны западных стран.

Воскресным днем, 15 декабря 2002 года более сорока гонконгских организаций провели самую многочисленную мирную демонстрацию с момента возвращения китайского правления в Гонконг с целью противостоять предложению правительства о введении «антиподрывных действий», основанной на 23-й статье Конституции. По
оценкам полиции, 12000 людей участвовали в событии, в то время как сами организации насчитали 60000. Какова бы ни была настоящая цифра, невозможно отрицать, что это была самая большая демонстрация с момента получения Китаем власти над Гонконгом в 1997 году. Все больше и больше жителей Гонконга стали понимать влияние 23-й статьи на свободу слова, свободу печати, и права человека. Они вышли на улицу, чтобы выразить свой протест.

В китайских сообществах за пределами Китая группы из Гонконга организовали мероприятия против принятия 23-й статьи. Они заявили: «Защитите Гонконг, защитите нашу совесть». «Выступите против 23-й статьи и верните правительство людям». По всему миру начались протесты.

4 декабря 2002 года была организована Всемирная коалиция против 23-й статьи. Ее цель была защитить права человека и господство закона в Гонконге. Коалиция призвала заграничных китайцев объединиться, чтобы защитить демократию и свободу в Гонконге и восстановить имидж Гонконга как «жемчужины Востока». Веб-сайт коалиции получили более 9000 подписей, протестующих против 23-й статьи за несколько дней. Коалиция провела собрания в Вашингтоне, ОК и Лос-Анджелесе в поддержку демонстраций в Гонконге. Филиалы Всемирного альянса демократии и мира (ВАДМ) и китайские группы в Ванкувере также провели местные мероприятия, призывая общественность выступить против 23-й статьи.

500.000 гонконгцев выходят на улицы, привлекая внимание всего мира

Первого июля 2003 года был невероятно жаркий день, но это не остановило 500.000 людей выйти на демонстрацию. Протест против предложенной Гонконгским правительством 23-й статьи был гораздо больше, чем ожидалось. Это шокировало не только Гонконг, но удивило и весь мир.

Группа по защите прав граждан, которая состоит более чем из сорока организаций, инициировала демонстрацию, которая началась в 15.00 и закончилась в 21.00, то есть продлилась шесть с половиной часов. Некоторые СМИ оценили количество участников в 1,2 миллиона. Полиция Гонконга признала лишь 350.000 участников. Чаще все же называлась цифра в 500.000 людей — значительный процент от всех 6.8 миллионов жителей Гонконга.

Практически все известные западные СМИ рассказали о демонстрации. Историческое событие явилось темой номер один многих гонконгских СМИ. Новостное агентство Associated Press показало демонстрантов как агрессивных и неуправляемых. Радио «Голос Америки» заявило, что протестанты вышли из различных слоев общества. The Wall Street Journal раскритиковал правительство Гонконга за игнорирование общественного мнения и назвал это предвестником распада Гонконга. The New York Times рассказали, что сотни тысяч жителей Гонконга вышли на улицы, организовали самый большой протест в Китае с 1989 года, момента резни на площади Тяньаньмэнь, чтобы выразить отношение на неминуемые потери прав на свободу в Гонконге.

Большинство китайцев с материка, однако, не слышали об этом событии. КПК не пропустила ни одну относящуюся к этому событию новость. 1 июля, в день демонстрации, телевидение «Феникс», гонконгская ТВ станция, контролируемая КПК, сообщила, что всего лишь 60.000 человек «отметили юбилей возвращения Гонконга Китаю», проигнорировав демонстрацию в 500.000 человек. Ни одно китайское СМИ не сообщило об этом событии.

Демонстрация в Гонконге потрясла Пекин. Политические силы в Гонконге разделились под давлением общественного мнения. Вечером 6 июля глава либеральной партии, Джеймс Тьень, внезапно заявил о своем уходе с должности члена законодательного совета. Либеральная партия сразу же опубликовала заявление в поддержку отсрочки второй стадии проверки 23-й статьи.

Тун Чи-хва посчитал свои шансы. Из шестидесяти членов законодательного совета 28 или 29 членов поддерживают политику Пекина. Джеймс Тьень, глава либеральной партии контролировал восемь законодателей из его партии. Будучи членом правительства, Тьень отвечал за следование приказам Туна. Тун был уверен, что у него есть тридцать шесть или тридцать семь голосов, более половины законодательного совета. Поэтому он полностью игнорировал сильную оппозицию со стороны общественности и пытался продвинуть эту статью. Однако внезапный уход Тьеня стоил Туну восемь голосов Либеральной партии. Проведение 23-й статьи стало невозможным. Вторая стадия слушания 23-й статьи должна была отложиться на неизвестный срок.

Вечером 16 июля правительство Гонконга объявило о принятии отставки Секретаря безопасности Регины Ип Лау Сук-и и финансового секретаря Антония Леун Кам-чун. У Ип было мало общественной поддержки из-за ее стремления провести 23-ю статью в Законодательном совете. К тому времени Цзян не мог повернуть ситуацию в свою сторону.

5 сентября, когда 23-я статья уже не могла быть принята, Глава Гонконга, Тун Чи-хва, объявил, что правительство отозвало «Законопроект национальной безопасности» из общественного оборота. План Цзяна использовать 23-ю статью Конституции Гонконга для подавления Фалуньгун и контроля над гонконгцами полностью провалилась. Однако Цзян воспользовался возможностью отыграться и избежать ответственности. Он обвинил Ху Цзиньтао, который в то время занимался делами Гонконга в том, что он не смог доложить ЦК КПК об истинной ситуации в Гонконге и совершил политическую ошибку. Он лишил Ху властной позиции управления делами Гонконга и передал эту должность своему доверенному Цзен Цинхуну.

10 марта 2005 года после ухода своего главного благодетеля Цзян Цзэминя, Тун Чи-хва официально ушел с поста Главы Гонконга.

Цзян хватается за власть в поединке с общественным мнением и увлекается борьбой за власть с Ху

2003 год стал годом упорной борьбы между Цзян Цзэминем и Ху Цзиньтао. На четвертом пленарном заседании КПК Шестнадцатого конгресса в ноябре 2002 года, Цзяна заставили отказаться от должности генерального секретаря КПК. Однако Цзян не желал расставаться с властью. Он направил Чжан Ваньньяня выдвинуть предложение, согласно которому Цзян сможет сохранять за собой власть над военными.

Цзян также установил несколько правил для девяти членов Постоянного комитета Политбюро. Постоянный комитет, в который входят девять членов, был коллективным руководством, там не было «ядра». Цзяну было невыносимо, что Ху может заменить его в качестве нового ядра. Другой важной директивой от Цзяна было то, что такие небольшие вещи, обычные дела должны решаться Постоянным комитетом после обсуждений. Однако важные вопросы должны были решаться Цзян Цзэминем. Несмотря на то, что Цзян потерял власть, Ху не мог получить полный контроль. Жажда Цзяна власти, страх ее потерять, ревность к другим, обладающим властью, превосходит границы разумности.

Сражаясь со сложившимся порядком управления

Некоторые назвали эту странную систему управления негодной, потому что она не была ни третьим поколением управления, ни четвертым. Ирония в том, что Генеральный секретарь и Глава нации Ху Цзиньтао являлся лишь заместителем главы Центрального военного комитета (ЦВК). Структура высшего руководства страны выглядела как фарс. Зарубежные агентства СМИ использовали аналогию, чтобы описать странную ситуацию руководства КПК. То, что Цзян продолжает контролировать военных, вылилось в необычное распределение власти в Китае; оно
было сравнимо с тем, как Клинтон передал был президентство Бушу, однако, сам бы оставался Главнокомандующим американской армией.

Внутри КПК проходили горячие дебаты после Шестнадцатого Конгресса о том, должно ли появляться имя Цзяна в СМИ. Эта неуверенность, которая подразумевала, что его власть уже более не бесспорна, сильно раздражала Цзяна. Поэтому он попытался сделать все возможное, чтобы отвоевать власть.

Цзян сделал все, что мог, чтобы продвинуть генералов, которые были к нему лояльны. Это был открытый вызов Ху, поскольку этим он показал, что имел большую власть, чем Ху. Это произошло не потому, что Цзян был слишком уверен в себе. Наоборот, он пытался показать международному сообществу, что он все еще остается у власти в Китае. Он пытался показать правительству США, что они вынуждены с ним считаться, если задумывают что-либо сделать.

Но благодаря поддержке старших членов партии, Ху также разминал мышцы за кулисами. Он делал именно то, что Цзян терпеть не мог. Например, в конце 2002 года Ху провел первый круг идеологического обучения с членами нового Политбюро, во время которого он пригласил экспертов обсудить конституцию. Ху использовал конституцию, чтобы усилить свою собственную позицию в структуре власти, одновременно намекая, что Цзян нарушал конституцию. Хотя Ху не произносил этого ясно, все присутствующие знали, на что он намекает.

До нового 2003 года, чтобы выказать свою позицию, Цзян предложил Политбюро провести встречу для обсуждения последних событий в КПК. Бывшие члены Политбюро были также приглашены. Цзян запланировал эту встречу, чтобы доставить удовольствие членам Политбюро и уменьшить их недовольство тем, что Цзян стал контролировать армию.

На встрече Цзян сказал, что прошло еще пять лет, и было бы хорошо, чтобы члены бюро развязали «узлы» и могли общаться друг с другом. К его удивлению, у членов бюро, действительно был спор, но именно сам Цзян был его причиной. Ли Жуйхуань сказал, что за последние пять лет Цзян никогда не слушал различные мнения оппозиций. Другие члены высказались о сорока жалобах против Цзяна в различных областях, включая монополию власти, диктаторство, создание культа личности, создание самому себе мемориалов, публикаций книг о себе, повсеместной саморекламе.

Они обвинили Цзяна в нанесении серьезного ущерба имиджу Китая и его величию в международном сообществе. Во время встречи члены также спрашивали, почему все важные и политические решения КПК должны быть проверены и одобрены Цзяном, обычным членом КПК, и почему имя Цзяна находится в списке до Генерального секретаря партии и других членов Постоянного комитета Политбюро во всех внутренних документах партии и местных, политически контролируемых печатных изданиях. К концу встречи члены согласились, что имя Ху должно стоять впереди имени Цзяна в дальнейших публикациях.

Начиная с 1 января 2003 года, во всех внутренних документах и записках КПК имя Ху Цзиньтао было на первом месте, а Цзяна на втором. Цзяна это раздражало. Он избегал появления на публике вместе с Ху до 20 января. 21 января Цзян и Ху посетили представление, организованное ЦВК. В тот день Цзян прошел перед Ху.

Он находится в тупике, его никто не ценит

Чтобы поддержать свою власть, Цзян Цзэминь продолжил навязывать свою теорию о «Трех представительствах». С 12 по 18 февраля Цзян открыл курсы по обучению теории о «Трех представительствах» в Центральной партийной школе коммунистов для вновь избранных членов Центрального комитета, сменяющих друг друга членов ЦК, лидеров правительства и министров Государственного совета.

К разочарованию Цзяна, некоторые высокопоставленные чиновники на курсах не только не поддержали теорию «Трех представительств», но и раскритиковали эту теорию. Они полагали, что механизмы контроля КПК этой теорией не усиливались, а мощь партии не утверждалась, и выполнение требований «Трех представительств» было просто потерей времени.

Теория не могла решить ни одной реальной проблемы, как они чувствовали. Когда некоторые участники на курсах стали возражать против постоянного использования лозунгов «Трех представительств», они на самом деле нацеливали «огонь» на Цзян Цзэминя.

Они сказали, что «Трех представительств» не было до 2001 года; поэтому говорить, что КПК всегда следовала этой теории, с тех пор как захватила Китай в 1949 году, а особенно с Четвертого пленарного заседания Тринадцатого Конгресса КПК — было абсолютной ложью, ложью, которую рассказали 60 миллионам членов КПК и 1,3 миллиардам китайцев. Эти «ученики» были новой группой высокопоставленных чиновников КПК. Их позиция относительно «Трех представительств» была, на самом деле, тем, что они думали о Цзян Цзэмине.

15 марта 2003 года во время Народного конгресса одного кандидата — обычных выборов для протокола, Цзян выдвинулся на переизбрание в качестве главы ЦВК, но встретил 98 голосов против 122 воздержавшихся. Если бы результаты основывались на настоящих правилах, конкурентных выборах, Цзян точно не был бы выбран. Тем не менее, Цзян обезумел уже и от этого.

18 марта 2003 года новостное агентство «Синьхуа», которое все еще находилось под контролем Цзяна, по его приказу опубликовало поздравительные письма от руководителей нескольких зарубежных стран, включая Президента Конго, Сассу Нгуэссо, Президента Намбии Сэма Нуджома, Короля Фахд Саудовской Аравии и Президента Уругвая Джорджа Батл Ибанеза. Целью было создать впечатление внешней популярности Цзяна.

Интересно, что руководители западных стран, с которыми раньше Цзян встречался, такие, как США, Канада, Великобритания, Франция и Россия, не прислали поздравительных писем Цзяну в честь его переизбрания в качестве Председателя ЦВК. Цзян часто говорил, что он будет вести Ху на его пути, поддерживать Ху при каждом шаге, чтобы показать ему свой уникальный способ ведения иностранных дел. Цзян имел в виду, что Китай никак не мог обойтись без него. Но как только Цзян потерял верховный пост, никто более серьёзно его не воспринимал. Цзян чувствовал, что его репутация была повержена в грязь, оставшись наедине со злостью и возмущением.

Продвигает своих верных последователей и вызывает подводный инцидент

2 мая 2003 года обычная подводная лодка Китайского военно-морского флота затонула во время обычной тренировки в территориальных водах восточного Китая около Нейчаншань. Все семьдесят человек, которые были на борту, погибли.

Появлялось множество версий причины морской трагедии. Во-первых, КПК объявила, что это произошло из-за механических неисправностей. Позднее она изменила свои слова и заявила, что это произошло из-за плохого командования. Когда подводную лодку подняли и вернули в гавань, оказалась, что она была в хорошем состоянии, без видимых повреждений. К тому же, семьдесят человек задохнулись за очень короткий промежуток времени.

Заграничные военные эксперты обнаружили, к своему удивлению, что никто из подводной лодки не мог избежать несчастья, хотя в подводных лодках встроены люки для спасения команды. Другие военные эксперты также отметили, что глубина воды вокруг Ляодунского полуострова было только две сотни метров, что для подводной лодки считается мелководьем. Даже если бы там были механические повреждения, подводная лодка должна была содержать команду долгое время, то есть люди на борту должны были выжить. Все происшествие было окутано секретами.

Немного позже один из служащих военно-морского флота Китая рассказал, что это было актом мести со стороны чиновника военно-морского флота, которого должны были уволить; тот чиновник совершил самоубийство и убил десятки других, чтобы опротестовать сокращения военных кадров. Цзян ввел новых людей, чтобы заменить их новыми чиновниками и избавиться от установленных военных лидеров, чтобы те не могли оказывать влияние на различных уровнях и поставить везде своих собственных последователей. Его действия расстроили многих отставленных чиновников, что и привело к происшествию такого рода в военно-морском флоте Северного моря.

Изначально на эту подлодку было назначено 57 военных и чиновников. Случилось так, что до происшествия в Североморском флоте на его проверку был назначен заместитель руководителя эскадрона в ранге старшего полковника, который с собой привел еще двадцать человек. Недовольный чиновник, который стал причиной происшествия, подумал, что это будет лучшая возможность для мести. Когда подлодка покинула базу в Циндао, он изолировал воздушный проход, из-за чего образовалась нехватка кислорода на подлодке, что убило 69 невинных человек и его самого.

После этого происшествия Цзян не только не смог откровенно сознаться в своей ответственности за это, но также уволил командира флота Ши Юньшена, политического уполномоченного военно-морского флота Ян Хуэйцина, командира североморского флота и политического уполномоченного североморского флота. Цзян заместил их людьми, которые выразили свою преданность ему. Настоящий командир военно-морского флота, Чжан Динфа, из-за этого инцидента был продвинут Цзяном до позиции в части. Другой причиной этого назначения было то, что он мог следить за Ху Цзинтао изнутри ЦВК.

13 июня новостной сайт «Синьхуа», контролируемый Цзяном, сообщил, что следствие по делу подлодки №361 закончено. Причиной происшествия, как было заявлено, было «неправильное командование». Однако в отчете не было упомянуто, почему командование не было соответствующим.

Было организовано мероприятие, чтобы выразить соболезнования семьям погибших. Цзян убедился, что Ху пригласят выступить как Заместителя главы ЦВК — подчеркивалось слово «заместитель».

Общественность узнала об этом мероприятии в таком свете: «Председатель ЦВК, Цзян Цзэминь и заместитель председателя Ху Цзиньтао, Гуо Босюн и Цао Ганчуань встретились пятого числа с членами семей погибшей команды с подводной лодки № 361 и представителями своих подразделений. Со стороны ЦВК Цзян Цзэминь…» Цзян снова возвысил себя и попытался занести себя в списки в качестве лидера над людьми и военными, убеждаясь, что люди заметили, что его ранг выше, чем Ху. Его схема была довольно неуклюжа, однако, возвышая себя, он навесил на себя больше ответственности за происшествие.

Использует «Шеньчжоу
V
», чтобы прославить своего сына

Ровно в девять утра 15 октября 2003 года «Шеньчжоу V» — космический корабль с экипажем на борту стоимостью 19 миллиардов юаней был успешно запущен в Центре запуска Цзюцуань в провинции Ганьсу.

Цзян, сопровождаемый Ву Бангуо и Цзен Цинхун, прибыл в центр запуска до запланированного времени. Цзян хотел опередить Ху, чтобы первым поговорить с астронавтами, и привлечь к себе все внимание. Однако в официальных репортажах СМИ КПК только Ху Цзиньтао, Хуан Цзю, Ву Гуанчжен, Цао Ганчуань и Ван Ган были упомянуты и показаны наблюдающими запуск в центре запуска. О Цзяне не было сказано ни слова. Это продемонстрировало то, что битва между фракциями Цзяна и Ху обострилась.

Однако самым большим сюрпризом было то, что запуск «Шеньчжоу V» было внезапным прославлением первого сына Цзян Цзэминя, Цзян Мяньхена. Цзян Мяньхен был назван заместителем командующего «Шеньчжоу V». Газета «Ежедневник Гуанмин», глашатай КПК, опубликовал статью 17 октября и использовал успешный запуск «Шеньчжоу V», чтобы прославить Цзян Мяньхена.

Цзян Мяньхен получил степень кандидата наук в области механической инженерии в университете Филадельфии Дрексел, Пенсильвания, в июне 1991 года. Он работал после окончания университета в компании Hewlett-Packard. В январе 1993 года Цзян Мяньхен вернулся в Китай и стал работать в Шанхайском институте металлургии (теперь Шанхайский институт металлургии). Два года спустя в ноябре 1999 года его стремительно продвинули на должность Вице-президента Китайской академии наук. С 1993 по 1999 за шесть коротких лет, Цзян Мяньхен скакнул с уровня обычного исследователя до Вице-президента Китайской академии наук. Также как Линь Бяо продвинул своего сына Линь Лигуо во время Культурной революции. Цзян Цзэминь специально организовал Цзян Мяньхену повышение в статусе.

Инженерная команда китайского управляемого космического полета была самой высшей организацией, ответственной за запуск «Шеньчжоу V». Главнокомандующим являлся полковник Ли Цзиньай, специальный уполномоченный ЦВК и директор Головного отдела по вооружению (ГОВ). Из четырех заместителей
главнокомандующего только Цзян Мяньхен не имел опыта в этой сфере. Другие заместители командующего были настоящими экспертами — это заместитель директора ГОВ Ху Шисян, генеральный директор китайской корпорации науки и технологий, Чжан Цинвей, и директор китайской национальной космической администрации Люань Энцзье.

Когда дошло до решения вопроса о технологии, Цзян Мяньхен относился к этому опосредованно. Проект космического корабля был чрезвычайно дорог и требовал огромной ответственности. Именно поэтому он требовал специальных экспертных навыков. Цзян, согласно здравому смыслу, никак не мог быть избран заместителем командующего проектом.

Причиной, по которой имя Цзян Мяньхена появилось в этом статусе после успешного запуска, было то, что Цзян Цзэминь использовал ситуацию, чтобы продвинуть сына по политической карьере. Цзян Цзэминь без зазрения совести поставил Цзян Мяньхена в сердце армии. Это могло придать словам Цзяна больше веса, так он думал. В свое время, думал он, вероятно, Цзян Мяньхен мог бы контролировать армию, также как это случилось с сыном Линь Бяо, Линь Лигуо.

Цзян Цзэминь жаждал власти, одновременно с этим он страшно боялся ее потерять. Он не мог бы чувствовать себя защищенным, если у власти не стоял кто-либо из близких ему людей. Теперь, когда ему пришлось полностью отдать власть, беспокойства Цзяна и его стремления держаться у власти усилились. Только когда власть оказалась в руках его сына, он мог почувствовать себя в безопасности. На самом деле, очень долгое время, Цзян ставил своих сыновей и других членов семьи на ключевые должностные позиции.

Его старший сын, Цзян Мяньхен, ответственный за науку, включая China Telecom и Интернет, не только оперативно узнавал о новых технологиях, но также получал и большую прибыль. Его младший сын, Цзян Мянькан был переведен из должности генерал-лейтенанта в начальника политического отдела армии. Чтобы контролировать армию, Цзян Цзэминь хотел поставить своего старшего сына, Цзян Мяньхена, в военной сфере. Как только «Шеньчжоу V» был запущен, сын с отцом с нетерпением ждали сбора урожая.

По тому же пути, в 2003 году, чтобы увеличить свою власть, Цзян Цзэминь предложил продвижение своей верной последовательницы и любовницы Чень Чжили, чтобы он могла участвовать в работе, связанной с ЦВК, технологиями защиты, и образованием. Однако высокие руководители армии презрительно относились к Чень и прозвали ее «шлюха Чень». На встрече Постоянного комитета Политбюро предложение Цзяна продвинуть Чень вызвало много споров, и было отложено до поры до времени.

Накануне потери Цзяном власти, он продолжал что-то предпринимать, чтобы хоть как-то спасти ситуацию. Но невозможно было повернуть время вспять. В конце концов, Цзян потерял власть перед лицом сильной оппозиции.

«« Предыдущая         Следующая »»

Перейти на главную страницу: Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя

___________________________

1.
Пинлунь: 23 Тяо Лифа Ши И Цзи Маньсин Дуяо (Комментарий: Принятие 23й статьи — яд медленного действия). Apple Daily, 10 декабря, 2002г.