Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя. Глава 7

Дэн Сяопин (Deng Xiaoping) потерял своих главных защитников реформы и открытой политики после снятия с поста Ху Янбана (Hu Yangbang) и Чжао Цзияна (Zhao Ziyang). Цзян Цзэминь, находясь в центре «Третьего поколения лидерства», не только не продвигал программу реформы и открытости, но дошел даже до того, чтобы критиковать эту теорию.

Дэн понял, что у него не было никакого другого выбора, кроме как самому лоббировать эту политику. Тогда, в 1992 году, стареющий и хилый Дэн, с помощью своей дочери отправился в специальный тур по южному Китаю, чтобы продвинуть,к тому времени приостановленную программу реформы и открытости.

17 января 1992года специальный поезд отъехал от Пекина, устремившись на юг. На поезде был Дэн Сяопин – восьмидесятивосьми лет, сопровождаемый женой, дочерью и старым другом Дэна — президентом Китая Ян Шанкунь. С 18 января по 21 февраля Дэн объехал Учан (Wuchang), Шенчжэн (Shenzhen), Чжухай (Zhuhai) и Шанхай, проделав так называемый «Южный тур Дэн Сяопина».

Прямой причиной Южного тура Дэна было продвижение Цзян Цзэминем чрезвычайно Левой (консерваторской, бескомпромиссной) политики, которая выступала против реформ. Цзян даже после тура Дэна препятствовал появлению сообщений относительно речей, произнесенных Дэном в ходе тура. Тем не менее, впоследствии, Цзян бесстыдно приписал себе реформы, которые уже стали происходить.

В действительности, в том году людьми, которые больше всего помогли Дэну в реформировании и продвижении политики открытости, были братья Ян Шанкунь (Yang Shangkun) и Ян Байбин (Yang Baibing), оба они имели влияние в вооруженных силах. После тура, фигурой, занимающей самую важную роль в формировании экономики Китая, был не Цзян, а Чжу Жонцзи (Zhu Rongji). После 14-го Пленарного заседания Национального Конгресса КПК братья Ян потеряли влияние в вооруженных силах, и скоро стали противниками Цзяна.

Цзян, очевидно, ощущал это: мало того, что Цзян объединился с Цзэн Цинхуном (Zeng Qinghong), чтобы убить Ян Шанкуна в 1998, но также, снова с помощью Цзэна, все время хотел убить и Ян Байбина. Неприязнь Цзяна к братьям Ян зашла дальше, чем просто личная неприязнь, но происходила из зависти к достижениям братьев. Цзян видел в братьях Ян препятствие к тому, чтобы воспользоваться успехом программы реформы Дэна.

Ультиматум Дэн Сяопина

18 января 1992 Дэн Сяопин приехал в Учан(Wuchang), чтобы встретиться с Гуань Гуанфу (Guan Guangfu), секретарем Комитета КПК провинции Хубэй, и Го Шуянь (Guo Shuyan), губернатором провинции Хубэй, положив тем самым начало его Южного туру.

В течение встречи Дэн непосредственно назвал Цзян Цзэминя, и попросил Гуаня и Го передать сообщение Центральному комитету КПК: «Кто бы ни выступал против политики 13-го национального Конгресса КПК, тот должен будет уйти». Цзяну сообщение показалось очень неприятным, хотя он предпочел не высказывать своего негодования. В течение достаточно долгого времени Цзян не выражал хоть какую-нибудь поддержку речей Дэна в ходе Южного тура.

Девятнадцатого числа поезд Дэна прибыл в специальную экономическую зону Шеньчжень (Shenzhen). Дэн, будучи обычно немногословным, выступил там с длинной речью, в которой он прямо обратился к Цзяну с ультиматумом: «Реформа и открытость — тенденция времени, которая получила поддержку всей Партии и всей нации. Любой, кто не является частью реформы, должен будет уйти».

Наряду с этим Дэн попросил Ян Шанкуня и Ван Ли составить список людей, идентифицированных как «состав руководства» для 14-го национального Конгресса КПК (который должен был быть проведен в конце 1992); список включал кандидатов на пост следующего Генерального секретаря Партии. В течение тура Дэна сопровождал Ян Шанкунь.

Во время тура Дэн лично встретился с такими людьми, как Цяо Ши (Qiao Shi), Лю Хуачин (Liu Huaqing), Е Сюаньпин (Xuanping), Чжу Жонцзи (Zhu Rongji), и Ян Байбин. Подход Дэна был обусловлен двумя факторами. Дэн упорно трудился, чтобы его программа реформы и открытости получила поддержку, однако, хотел продвинуть Цяо Ши и удалить Цзян Цзэминя.

В поездке Дэн неоднократно упоминал «замечательные достижения Чжао Цзияна в ускоряющемся развитии» в течение пяти лет его управления экономикой. После Южного тура Дэн не прекращал попыток повлиять на Чжао Цзияна. Но Чжао все еще отказывался признавать какую-то «неправоту» в неприятии подавления студенческого демократического движения.

И до, и после его поездки Дэн направлял много своих доверенных людей поговорить с Чжао, но Чжао придерживался своей собственной позиции и настаивал, что он не был неправ. Чжао уважал свою совесть, в противоположность линии Партии — редкий случай в Коммунистической партии.

В течение двух лет после занятия должности Генерального секретаря КПК, Цзян Цзэминь осуществлял чрезвычайно левую политику и делал все, чтобы поддержать те стратегии, которые означали противостояние предполагаемой попытке Запада «мирно преобразовать» коммунистический режим. Слова Дэн Сяопина: «Любой, кто не является частью реформы, должен будет уйти», задели Цзяна за живое.

Утром 20 февраля Цзян провел расширенное заседание Политбюро, на котором он передал речь Дэна. При передаче ряда речей Дэна в документах Центрального комитета Партии КПК, Цзян удалил оттуда многое, оправдываясь тем, что они внесут «идеологическую неустойчивость в среду членов Партии».

Наиболее известным было такое его сокращение: «Реформа и открытость — тенденция времени, которая получила поддержку всей Партии и всей нации. Любой, кто не является частью реформы, должен будет уйти». Цзян зашел настолько далеко, что запретил средствам массовой информации сообщать о деталях Южного тура Дэна, результатом чего было то, что большинство людей в Китае ничего не знали о поездке.

Однажды в конце февраля 1992, Ли Жуйхуан, член Постоянной комиссии Политбюро, ответственный за идеологию среди членов Партии, спросил Гао Ди, главуНародногоЕжедневника: «ПочемуНародныйЕжедневник не сообщал ничего по поводу речей Южного тура Дэна? Почему они (газетные репортеры) не предприняли никаких действий?» Уверенный и смелый, Гао Ди ответил вопросом: «Товарищ Сяопин — теперь только обычный член Партии. Интересно, с какой точки зрения мы можем изобразить его в новостном сообщении?»

Он знал, что Цзян Цзэминь рассчитывал на то, что Гао осмелится возразить Ли. Но Гао не понимал, что пост Генерального секретаря был фактически подарен Цзяну Дэн Сяопином. Дэн, у которого была поддержка военных, мог отменить назначение в любое время.

Испуганный сумасшедший

С 20 марта по 3 апреля 1992, Пекин провел пятую сессию 7-го национального Народного Конгресса (ННК). Встреча была сконцентрирована на вопросе об осуществлении реформы. По вопросу сокращения Цзяном речей Южного тура Дэна, выступили представители вооруженных сил — тяжеловеса в политической борьбе. На Конгрессе, Ян Байбин – на тот момент Секретарь Центрального секретариата комитета КПК, Генеральный секретарь Военной комиссии, и Директор Генерального Политического Отдела вооруженных сил – первым выразил поддержку Дэну.

Ян призвал: «Защищайте реформы и открытость». Наряду с этим Ян попросилнепосредственно Ежедневник Народной Освободительной Армии опубликовать статью, озаглавленную: «Защита реформы и открытости». Существенность произошедшего заключалась в том, что была публично ясно сформулирована позиция лагеря реформы «твердо отвечать на запрос товарища Сяопина и защищать реформы и открытость» и была получена общественная поддержка Дэну.

Хэ Цицзун (He Qizong), заместитель директора по персоналу Народной Освободительной Армии, был первым, кто отреагировал из Отдела по персоналу. Призыв Яна «Защищать реформы и открытость» непосредственно был направлен на Цзян Цзэминя. С того времени Цзян затаил глубокое чувство обиды на Яна и Хэ. Позднее Цзян лишил их власти.

26 марта, когда проходила встреча ННК, ежедневная газета,Специальная Экономическая Зона Шеньчжень (Shenzhen Special Economic Zone Daily), на первой странице опубликовала длинную статью, под названием «Восточный ветер приносит весну — сообщения о товарище Дэн Сяопине в городе Шеньчжень (Shenzhen)». Это была первая публикация, которая осветила Южный тур Дэна и его важные речи.

В тот же день, Вечерние новости Янчэн (Yangcheng) выпустили перепечатку почти всей статьи, опубликованной на первой странице ежедневника Специальная Экономическая Зона Шеньчжень, что являлось для них очень нехарактерным. Позднее, 28 марта,Шанхайскийежедневник Вэньхуэй (Wenhui) иВремена китайского бизнеса опубликовали полный текст этой статьи.

Два дня спустя, 30 марта, новостное агентство Синьхуа (Xinhua) управляемое государством под контролем Цзяна, также напечатало статью полностью. То, что Синьхуа опубликовало статью спустя приблизительно четыре дня после того, как сначала она появилась вежедневнике Специальная Экономическая Зона Шеньчжень, отразило нежелание Цзяна это делать.

Ян Байбин занял позицию военных, публично поддерживая речи Дэна в Южном Туре, и в свою очередь военные оказали Дэну самую сильную поддержку. Мощная поддержка Народно-Освободительной Армии испугала тех, кто выступал против реформы. Течение внезапно поменяло направление. Потрясенный и взволнованный, Цзян почувствовал, что военные что-то имели против него. Цзян, все еще раскачиваясь, вел двуличную политическую игру: встретившись с японцами 1-го апреля, он заявил, что согласился с речами Дэна. Дэн принял слова Цзяна за пустую болтовню, полагая, что за его словами вряд ли было много искренности.

К тому времени до 14-го национального Конгресса КПК оставалось лишь несколько месяцев. У Ян Байбина был «военный козырь», действие которого на высшие уровни КПК было огромным. Политическая ситуация в Пекине была опасна и непредсказуема. После Южного Тура Дэна, недостаток видения и бездельничество Цзян Цзэминя довело Дэна до предела терпения. 22 мая, несмотря на то, что в Пекине в то время стояла жара, Дэн посетил Группу Шоуган (Shougang) — одну из самых больших стальных компаний в Китае.

Перед рабочими и персоналом компании он пожаловался: «Некоторые люди небрежно относятся к моим словам, другие – молчат. Они фактически выступают против них и не соглашаются. Только небольшое количество людей действительно принимает меры». Потом Дэн спросил Пекинских лидеров Ли Симин (Li Ximing) и Чэнь Ситон (Chen Xitong), которые сопровождали его, «передать это сообщение Центральному комитету». Под «Центральным комитетом» Дэн, конечно, подразумевал Цзяна.

В этот период времени Цяо Ши (Qiao Shi) – который являлся членом Постоянной комиссии Политбюро, секретарем Комитета по политическим и законодательным делам, и директором Центральной партийной школы, много раз указывал, что реакция на речи Дэна не должна быть просто «хвастовством и пустым разговором». Это был способ Цяо косвенно критиковать Цзяна. Вице-премьер-министр Тянь Цзиюнь(Tian Jiyun) в некотором отношении выразил свою поддержку реформам Дэна.

По просьбе Цяо Ши, Тянь Цзиюнь произнес речь в партийной школе Центрального комитета КПК в мае 1992, критикуя Цзян Цзэминя, хотя, и не называя имени. Он сказал: Уничтожая «вмешательства», мы должны быть начеку из-за таких двуличных, которые готовы угодить и нашим и вашим. Такие люди поднимут руку за тучи, но опустят за дождь. [1]

Они разговаривают на человеческом языке с людьми и на языке чудовищ с монстрами. Когда появится возможность, они кинутся противостоять реформам и открытости. Только чтобы захватить высшую власть, они призовут несчастье на народ и нацию.[2]

Цзян сжимал зубы, с ненавистью слушая эту речь. Он планировал осуществить другую показушную поддержку реформам, зная, что все шло не так гладко, но теперь его блеф был разоблачен Тяном.

Ли Синянь (Li Xiannian) однажды был недоволен поддержкой Тяном программы реформы и открытости. На встрече Политбюро, 27 октября 1989 — незадолго до бойни на площади Тяньаньмэнь, Цзян опровергнул любое участие Чжао Цзияна в реформе. Однако Тян на этой встрече продолжил указывать на то, что новое поколение лидеров не может отрицать достижения предыдущего поколения; у каждого должны были быть какие-то результаты, так же как и проблемы. Ли, услышав это замечание Тяна, завопил: «Опять возникает приспешник Чжао Цзияна!».

Но что сделало Цзяна действительно беспомощным, так это открытая критика Тяном двуличного поведения Цзяна, и одновременная госпитализация большого сторонника Цзяна, Ли Синяня. Цзян не мог ничего с этим поделать. В конце мая группа экспертов специальной медицинской помощи сообщила, что Ли был в критическом состоянии. Цзян начал чувствовать, что его собственное положение было в опасности и что ситуация была очень для него невыгодна. Не имея альтернативы, Цзян мог только повернуть паруса по ветру, смягчая свою оппозицию к так называемым «реформам буржуазии».

9 июня 1992, партийная школа Центрального Комитета КПК охранялась так усердно, будто ожидалось столкновение со смертельным врагом. Цзян, окруженный Цяо Ши (Qiao Shi) и свитой солдат и полиции, вошел в зал собрания. Профессорско-преподавательский состав и студенты смеялись над всей сценой и Цзяном, заметив: «Должно быть, Цяо Ши вынудил Цзяна прийти сюда». Цзян тогда продолжил, под давлением Цяо, в своей речи выражать поддержку речей Дэна в Южном туре.

Цзян чувствовал, что то, что его принудили прийти, вело к потере его лица. Его негодование по отношению к Цяо становилось только еще более глубоким. Один из свидетелей происходившего в зале собрания прокомментировал: «Можно видеть, что Цзян не искренен по отношению к тому, что говорит». По крайней мере, на поверхностном уровне Цзян выказал почтение.

В период между весной и летом 1992, положение Генерального секретаря Цзяна постоянно и драматично ухудшалось. Некоторые даже размышляли о том, что Цзяну придется уступить свой пост. 21 июня в Пекине от болезни умер Ли Синян. Ситуация вынудила Цзяна поменять свое отношение. Цзян быстро начал симулировать поддержку реформам Дэна, хотя эти действия были им совершены намного позже, чем такая поддержка была выражена другими.

Цзян так сильно боялся перспективы потери его положения, что он не мог ни хорошо спать, ни есть. Особенно его беспокоило то, что Партия могла осудить его за настоящие и прошлые действия. Цзян, таким образом, нанес секретный визит Дэну и сильно раскритиковал сам себя. Цзян поклялся своей жизнью, кровь из носа, следовать за Дэном и выполнять программу реформы и открытости от начала и до конца.

Цзян также чувствовал тогда огромное давление со стороны братьев Ян, Цяо Ши, Ван Ли, и Тян Цзиюна. Цзян по отношению к этой группе испытывал ненависть, смешанную со страхом. В конечном счете, Цзян повернул кругом, от позиции против реформы до позиции поддержки такой политике открытости. Особенно важно Цзяну было — как была написана эта глава его истории; он долго стремился предстать, как непредубежденный человек, защищающий реформы. Одно предложение в биографии Куна о Цзяне говорит об этом, поскольку даже уже одно оно обнаруживает желание Цзяна скрыть и переписать эту часть его прошлого.

Кун пишет: «Глубоко внутри Цзян был экономическим реформатором, даже и без миссионерского рвения Дэна». [3]
Эти «глубоко внутри» и «даже и без» предназначены скрыть все, что Цзян преднамеренно делал, чтобы противостоять программе реформ Дэна и внешним усилиям «мирной трансформации» китайского режима. Как об этом позже скажет Цзян: он был «жертвой» нападающих консерваторов. Но если бы это было правдой, тогда Дэн мог бы просто посетить резиденцию Цзяна, обсудить усиление реформ. Почему же Дэну пришлось проделать этот тур прямо до юга Китая, да еще и с Ян Шанкунем, который является важной фигурой в военных силах?

Входя в сговор и составляя коварный план

В период между июнем и июлем 1992, на 14-м национальном Конгрессе КПК Дэн Сяопин и Чэн Юнь провели интенсивные переговоры относительно планов по высокопоставленным должностям. Конфликты, разворачивающиеся тогда среди высокопоставленных должностных лиц, еще больше обострились борьбой за власть, возникшей из-за перераспределения постов.

Шаткий политический статус Цзяна усилил Цзэн Цинхун (Zeng Qinghong) — доверенный последователь Цзяна, который был заместителем директора генерального офиса Центрального Комитета КПК. Цзэн всегда был чрезвычайно честолюбивым человеком с глубокой жаждой политической власти; он любит власть и играет с властью. Цзэн стал полагать, что использование Цзяна было коротким путем к верхнему эшелону власти.

Некомпетентность Цзяна сделала его поддающимся манипуляции. Если бы планы Цзэна осуществились, Цзян стал бы марионеткой Цзэна всего лишь за несколько коротких лет. Но если Цзян должен был теперь под давлением уйти, политическая карьера Цзэна также могла бы попасть под удар.

У Цзэна всегда был талант к интригам и политиканству. Когда Цзэн ненавидит кого-то — он никогда не показывает этого, только позже уничтожает человека. Отец Цзэна, Цзэн Шань(Zeng Shan), был в прошлом Министром Внутренних Дел. Его мать, Дэн Люцзинь(Deng Liujin), была раньше директором яслей Янань (Yan’An), где воспитывались дети высших лидеров. Многие из сегодняшних высших должностных лиц КПК, воспитанные в этих яслях, зовут Дэн Люцзинь «Мама Дэн».

Прошлое семьи Цзэна, таким образом, открыло ему возможности бороться за власть среди элиты, и именно там он узнал, как остаться в безопасности среди таких конфликтов, как нанести поражение инакомыслящим, и как получить и объединить власть на сложной политической арене. Примечательно то, что Цзэн стал квалифицированным в использовании ложных свидетельств и информации. Все это были навыки, которые Цзэн будет позже использовать в политической борьбе с высокопоставленными должностными лицами КПК.

В то время, когда Цзян был ужасно напуган, Цзэн проанализировал ситуацию за Цзяна. Как он видел это: Дэн Сяопин мог бы сместить Цзяна, сделав Цяо Ши Генеральным секретарем; братья Ян, Цяо Ши, Ван Ли, Тянь Цзиюнь, и Ли Жуйхуан — все были политическими врагами; угроза исходила, главным образом, от братьев Ян, поскольку у них была военная власть, и Дэн доверял им больше, чем другим. Но Цзэн знал, что нападение на братьев Ян оказалось бы для Цзяна и трудным, и опасным.

Тем не менее, победа принесла бы большую награду – устранив братьев, Цзян мог избежать той смертельной ситуации, в которую он попал, и восстановить власть. Цзэн думал, что, хотя политическая власть братьев Ян была на взлете в то время, они были, тем не менее, простыми военными, и поэтому не знали ничего о политической тактике. Их власть исходила лишь из полного доверия Дэна. Самая важная задача тогда состояла в том, чтобы настроить Дэна против братьев Ян. Дэн в то время боялся, что его политика реформ может быть пересмотрена.

Более глубокое опасение все еще состояло в том, что после его смерти люди повторят бойню 1989 года на площади Тяньаньмэнь. Каждый знал, что у Ян Шанкуня были хорошие отношения с Чжао Цзияном (Zhao Ziyang). Ян на самом деле первоначально отказывался использовать военную силу, чтобы подавить студенческие демонстрации. Таким образом, по поводу бойни между Дэном и Яном было разногласие. Цзян был сердит на братьев Ян, которые смотрели свысока на него в отношении военной системы, но никогда не осмеливались затронуть эту тему.

Выслушав анализ и совет Цзэна, Цзян получил новую надежду и решительно настроился нанести поражение братьям Ян. Поступив согласно этой идее, Цзян мог не только сохранить политическую власть, но также и отомстить. С тех пор Цзэн и Цзян сосредоточились на том, как сместить братьев Ян. Примечательным среди их подходов было использование центрального офиса КПК, чтобы найти неблагоприятное досье, которое бы дискредитировало Янов.

Когда Дэн Сяопин, который раньше служил во Втором полевом отряде вооруженных сил, стал председателем Военной Комиссии, люди из других фракций были отодвинуты. Те, кто служил в третьем и четвертом полевых отрядах, были особенно недовольны. Люди, в руках которых была военная власть, а именно братья Ян и Ли Цинхуа (Liu Qinghua), следовали за Дэном. У братьев Ян была самая большая власть, и поэтому они стали мишенью для других недовольных фракций вооруженных сил.

В ранние годы реформ Дэн объявлял, что «военные должны проявлять терпимость», и что для экономического развития должно использоваться больше ресурсов. Это вызвало несколько временных провокаций в вооруженных силах. Именно в тот период Ян Шанкунь и его брат заявили, что «военные должны проявлять терпимость». Дэн также пробовал убедить Чжан Айпина (Zhang Aiping), Ян Дечжи (Yang Dezhi), и Ю Цюли (Yu Qiuli) уйти с поста, якобы желая «ввести более молодой состав».

Эти трое, каждый из которых — отставной заместитель Генерального секретаря Военной Комиссии, позже узнали, что новый человек на работе не был никем иным, как Ян Шанкунь, который был тремя годами старше Чжан Айпина, четырьмя годами старше Ян Дечжи, и семью годами старше Ю Цюли.

Эти трое очень расстроились. Ли Синян, который предварительно служил главой пятого подразделения в третьем полевом отряде, долго поддерживал движение против Яна, начатое Чжан Айпином (главой четвертого подразделения третьего полевого отряда), Чжан Чженем (Zhang Zhen) (Начальником штаба четвертого подазделения), Е Фэем(Ye Fei) (главой первого подазделения), и Хун Сюэчжи (Hong Xuezhi) (Начальником штаба третьего подразделения).

Чжан Айпин был против бойни на площади Тяньаньмэнь, и поэтому Цзян держался на расстоянии от Чжана в течение первых нескольких лет после прихода к власти. Поскольку Цзян Шанчин – предполагаемый приемный отец Цзяна – находился в прямом подчинении у Чжана, в первые несколько лет после того, как Цзян встретил Чжана, Цзян льстиво разыгрывал роль приемного сына мученика, который почтительно и уважительно относится к человеку, который когда-то вывел его «приемного отца».

Но все изменилось, когда Цзян стал Генеральным секретарем КПК; поскольку ему необходимо было устойчиво встать на поддержку расстрела студентов на площади Тяньаньмэнь, Цзян, таким образом, должен был держаться на расстоянии от Чжана в течение некоторого времени. Однако теперь Цзян желал отобрать власть у Ян Шанкуня, и поэтому он снова начал сближаться с Чжаном.

Хотя Цзэн Цинхун понял, что Цзян не имел никакого военного прошлого, Цзэн полагал, что они могли, тем не менее, использовать неудовлетворенность отрядов как средство изолировать братьев Ян и далее настроить Дэн Сяопина против Янов. Он думал, что это могло помочь достигнуть невероятного.

В августе 1992 Дэн переутомился, перераспределяя персонал для 14-го национального Конгресса КПК и споря с Чэн Юнь (Chen Yun). Он перенес сердечный приступ и был отправлен в больницу. Ян Байбин и Ян Шанкунь первыми получили новости относительно госпитализации Дэна и собрали встречу с сорока шестью высокопоставленными армейскими чиновниками в конце августа в Пекине.

Весь офицерский состав в целом смотрел на Цзян Цзэминя свысока. Это было открытой тайной. Ян Шанкунь, которого Дэн поставил следить за Цзяном, смеялся над Цзяном, когда тот дрожал, прикоснувшись к оружию, и не знал, как выстрелить. Во время встречи Ян Байбин раскрыл факт, что Дэн чувствовал себя плохо, и вынес на обсуждение вопрос о том, будет ли Цзян компетентным председателем Военной Комиссии. Ян упомянул, что было много людей, выступающих против политики реформ Дэна, и предложил средства, с помощью которых войска смогли бы сохранить и осуществить программу реформ после возможной кончины Дэна.

Ян попросил присутствующих на встрече обсудить различные идеи и способы справиться с непредвиденными обстоятельствами. Офицеры неуклонно критиковали Цзяна, поскольку он был оппозиционно настроен по отношению к реформам и некомпетентным в работе. Они сказали, что Цзян ничего не знал о военных делах, не имел никакой храбрости или решимости, и не был пригоден для должности.

Цзян был потрясен и встревожен после того, как узнал о встрече и начал ненавидеть Яна еще больше. Цзян решил уничтожить братьев Ян. Цзэн Цинхун (Zeng Qinghon) почувствовал, что это было возможностью для чего-то большего, и что Дэн мог быть использован, чтобы понизить братьев Ян. Цзян, таким образом, начал распускать слухи, и сказал Дэну, что были обнаружены свидетельства, что братья Ян предали его.

Цзян сказал Дэну, что был обеспокоен. После нескольких таких бесед Дэн начал чувствовать, что Цзян говорит правду, и попросил своих последователей изучить эту проблему. Его последователи подтвердили, что то, что говорил Цзян, было действительно правдой. С тех пор братья Ян потеряли доверие Дэна.

Одурачивая людей слухами, захватывая власть

Перед 14-м национальным Конгрессом Центральный Комитет КПК начал выбор лидеров всех уровней. С 7 по 10 сентября Центральная Военная Комиссия провела встречу, чтобы обсудить распределение персонала в вооруженных силах. Ян Байбин, который отвечал за назначения персонала в вооруженных силах и организационную структуру, внес в список сто высокопоставленных и не очень офицеров, которых нужно было поддержать.

После того, как имена были одобрены Лю Цинхуа (Liu Qinghua) и Ян Шанкунем, Ян Байбин предоставил список Цзян Цзэминю. Цзян и Цзэн Цинхун тщательно просмотрели список и подумали, что это была отличная возможность вбить клин между братьями Ян и Дэном. Цзян и Цзэн не дали ему одобрение.

Цзян и Цзэн начали плести интриги сразу на нескольких фронтах в надежде посеять разногласия между Дэном и Ян Шанкунем. Дэн, к тому времени в преклонном возрасте, жил в уединении в своем доме; известно, что он был глубоко привязан к детям. Цзэн тем временем, как сын высокопоставленного должностного лица, хорошо знал о ситуации Дэна и планировал использовать детей Дэна как средство, чтобы посеять раздор между Дэном и Яном.

Цзэн продолжил входить в контакт с Дэном Пуфаном (Pufang), старшим сыном Дэн Сяопина, через друзей Лю Цзин (Liu Jing) и Ю Чжэншэн (Yu Zhengsheng) – тоже детьми высокопоставленных должностных лиц. Лю был Красным лидером во время Культурной Революции и автором книгиТеория Родословной. Он был также одноклассником Цзэна в Пекинском Промышленном Колледже (теперь известном как Пекинский Технологический Институт).

В то время Лю был мэром города Куньмин (Kunming), тогда как Ю был мэром города Циндао. Лю и Ю были оба бывшими вице-председателями китайской Федерации инвалидов, которая управлялась Дэн Пуфаном. По предписанию Цзэна, Лю и Ю встретились с Дэн Пуфаном и обсудили опасность сил Янов и потребность принять меры против братьев Ян.

Позже, когда Цзэн лично встретился с Дэн Пуфаном, он особо выделил, насколько Цзян Цзэминь был лоялен по отношению к Дэн Сяопину, насколько Цзян был способным лидером, и что Цзян не мог полностью овладеть властью из-за вмешательства братьев Ян. После этого Цзэн, памятуя о списке ста офицеров Байбина, сказал Дэн Пуфану, что у братьев Ян была слишком большая власть, и что они планировали заменить последователей Дэн Сяопина в вооруженных силах, что было опасной перспективой.

Цзэн также сказал Дэн Пуфану, что Чжао Цзиян (Zhao Ziyang) мог снова появиться и стать председателем Политической консультативной конференции, что будет означать, что Дэн Сяопин «косвенно признает свою ошибку [бойня на Тяньаньмэнь]». Цзэн далее заявил, что Ян Шанкунь все еще противоречиво относился к бойне на Тяньаньмэнь и, казалось, занимался восстановлением студенческого демократического движения. Если бы Ян объединился с Чжао, предположил Цзэн, они бы смогли занять положение Дэн Сяопина.

Цзэн сыграл на политических опасениях Дэн Сяопина, и преподнес это такими словами, как то приличествует случаю. Цзэн хвалил бойню, чтобы посеять разногласие между Дэн Сяопином и Ян Шанкунем. Цзэн пробовал запугать Дэн Пуфана, намекая на то, что если то, что он сказал, окажется правдой, политическая ситуация может выйти из под контроля и закончится тем, что Дэн Сяопину придется расплачиваться за свои ошибки.

В то же время, Цзян Цзэминь и Цзэн приложили еще больше усилий, собирая хоть какие-нибудь свидетельства, чтобы шантажировать братьев Ян. Во-первых, они украдкой распространили фразу «список ста имен», который предложил Ян Байбин. Во-вторых, они продолжили распространять слухи таким образом, что скоро ложные заявления о братьях Ян распространились по всему Пекину. Всюду можно было слышать: «братья Ян обладают чрезвычайной властью», «Ян Шанкунь хочет заменить Дэн Сяопина», «Ян Шанкунь и Ян Байбин планируют организовать тихий переворот», «Дэн Сяопин умирает» и «Ян Шанкунь хочет быть председателем Военной Комиссии».

Вооруженные силы КПК были раздроблены на фракции по этому вопросу и вовлечены в конфликт, поскольку некоторые там также были недовольны братьями Ян. Цзян и Цзэн, таким образом, обратились за помощью к таким людям, как Чжан Айпин и Ван Даохань. Фракция вооруженных сил против братьев Ян начинала плохо говорить о братьях Ян даже в присутствии Дэна. Они делали заявления, что братья Ян становились слишком властными и стремились захватывать военную власть. Они зашли даже так далеко, чтобы предложить Центральной Военной Комиссии реструктурирование, удаление братьев Ян от власти.

Избегая
несчастья

Когда Ян Шанкунь спросил Цзян Цзэминя относительно того, почему список ста имен должен еще быть одобрен, Цзян заявил, что ему было необходимо спросить совета у Дэн Сяопина. Всоре после этого Цзэн Цинхун и Дэн Пуфан встретились. Цзян Цзэминь вместе с Ю Юнбо (Yu Yongbo) — заместителем президента Генерального Департамента по Политике Вооруженных сил, встретились лично с Дэн Сяопином. Цзян обвинял братьев Ян в попытке захватить военную власть. Заместитель председателя Центральной Военной Комиссии Лю Нуацин (Liu Huaqing) также присутствовал на встрече.

Цзян и Цзэн использовали различные средства, чтобы Дэн услышал новости относительно братьев Ян, и их предполагаемое стремление «захватить военную власть» и “восстановить бойню на Тяньаньмэнь». Дэн подумал, что это серьезно. Он только что перенес болезнь, и понимал, что должен был сделать все, что мог, чтобы устроить политические дела после его смерти: не только убедиться, что 14-й национальный Конгресс КПК продолжит выполнять его политику реформы и открытости, но также и препятствовать тому, чтобы бойня на площади Тяньаньмэнь повторилась, и убедиться, что его не будут критиковать посмертно.

Дэн поверил притворному выражению лояльности Цзяна, и попал в заговор, который разработали Цзян и Цзэн . Столкнувшись с возражением Чэн Юнь и Бо Ибо (Bo Yibo), у Дэна не было другого выбора, кроме как отказаться от плана сместить Цзяна. Дэн решил лишить братьев Ян военной власти и рекомендовал ветеранов типа Лю Хуацин (Liu Huaqing ) и Чжан Чжэн в помощь Цзяну, чтобы они могли обеспечить управление военными. Но Дэн глубоко в сердце знал, что Цзян не был надежен, и мог только играть роль лидера.

На будущее Дэн хотел выбрать молодого «преемника, выходящего за двадцатое столетие». В течение 14-го национального Конгресса КПК, Дэн в неожиданном порыве принял меры, чтобы Ху Цзинтао (Hu Jintao) (тогда сорока девяти лет), стал преемником Цзяна. Принятие мер к выбору преемника существующего преемника,никогда прежде не случалось в истории КПК.

Назначение Дэном лидера Четвертого поколения означало его недоверие к лидеру Третьего Поколения, Цзян Цзэминю. Это не было большим секретом, что Ху Цзинтао был назван «наследным принцем Дэна». Как замечено в книге Куна, этот факт канул в лету, что не предусмотрел Цзян. Снова история искажается. Кун цитирует Цзяна, будто тот сказал: «я могу сказать, что уже десять лет назад я обратил на него внимание».[4]
К ужасу широкой публики, Цзян позже отказался уйти из власти, когда закончился его срок.

Посредством своей биографии Цзян пробует восстановить свой образ, говоря что-то вроде того, что ему нравилось «вносить свежие силы» в руководство Партии. Кун утверждает, что Цзян «часто чувствовал, что он из другого поколения в сравнении с большинством Западных лидеров», и что он «ожидал, что назначение Ху изменит международное восприятие Китая». Бросая вызов факту, что большинство людей долго ждало, что Ху станет преемником, в биографии имеется высказывание Цзяна: «Вероятно, никто не думал, что мы выберем Ху Цзинтао».[5]
Многое: позорные действия и бестактность Цзяна изменено в розовом описании Куна.

Согласно воспоминанию Лю Хуацин, Дэн Сяопин, как раз перед 14-м национальным Конгрессом КПК, написал письмо в Политбюро относительно распределения персонала в Центральной Военной Комиссии. В письме было заявлено, что: «С этого времени, Лю Хуацин и Чжан Чжень должны управлять ежедневными делами Военной Комиссии под руководством Цзян Цзэминя. В будущем, при выборе преемника, человек должен быть знаком с военными делами». В письме Дэн детально изложил планы относительно нового руководства Военной Комиссии.

14-й национальный Конгресс КПК был проведен в Пекине с 12 по 18 октября 1992. К удивлению многих, на конгрессе братья Ян были лишены их военной власти. Ян Байбин, хотя и был продвинут в членство элитного Политбюро, фактически лишился реальной власти.

Несмотря на его проницательность и опыт, Дэн был обманут Цзяном и Цзэном — младшим поколением, и стал невольной жертвой хитрой схемы. С тех пор семьи Дэна и Янов прекратили отношения друг с другом. Шестьдесят лет дружбы между Дэном и Ян Шанкунем разрушились во внутренней политической борьбе Партии. Дэн вряд ли понимал, что, порывая связь с Ху Яобан, Чжао Цзиян, и братьями Ян, он уничтожал режим, который он так старательно строил.

В то же самое время Дэн, таким образом, потерял своих самых способных помощников, как в Партии, так и в вооруженных силах. Даже притом, что Лю Хуацин был лоялен к Дэну, Лю был в возрасте и не дееспособен; Лю не подходил Цзяну и Цзэну в вопросах политики Партии. Несколько лет спустя Лю был ликвидирован Цзяном и Цзэном.

Двуличный

В деловых отношениях Цзяна можно назвать двуличным. Он будет просить и умолять человека, когда нуждается в помощи, только чтобы бросить его в момент опасности. Это можно заметить в перемене отношения Цзяна к братьям Ян. Во время Пятой Пленарной Сессии 13-го Национального Конгресса КПК в ноябре 1989, Дэн ушел с поста председателя Центральной Военной Комиссии. На церемонии инаугурации Цзян прикинулся скромным и заявил, что не был «готов к работе», что его «возможности отстают от желаний», и что ему не хватает военного опыта.

Цзян повторил официальные предложения по поводу лояльности к братьям Ян. Он сказал, что для его карьеры будет «выгодно», если Ян Шанкунь будет работать Первым вице-председателем Военной Комиссии, а Ян Байбин — Генеральным секретарем Военной Комиссии. Двенадцать дней спустя речь Цзяна была главным событием на первых страницах Народного Ежедневника, Освободительного Ежедневника, и других основных управляемых государством СМИ.

Действуя скромно и официально выражая это в прессе, Цзян подхалимничал по отношению к братьям Ян, и даже выражал некое раболепство. Но то был никто иной, как тот же самый Цзян, который позже дурно отзывался о них, говоря с Дэном.

Такую хамелеоноподобную смену поведения также можно заметить в отношениях Цзяна с семейством Дэн Сяопина. Когда Дэн был жив, Цзян всегда был полон улыбок при встрече с миссис Дэн. Однако, после смерти Дэна, его потомки стали объектом политических интриг Цзяна. Хотя у самого Цзяна был сын, прославившийся своей коррумпированностью, он угрожал за коррумпированность сыну Дэна.

Цзян также лишил семью Дэна права интерпретировать его (Дэна) политические доктрины. Несколько лет назад, после того, как Цзян, в конце концов, пробился в Пекинское правительство, наконец настал столь долгожданный им день: шанс лично встретиться с Дэном. Дети Дэна до сих пор вспоминают тот день, когда Цзян был впервые приглашен в его резиденцию.

Как Цзян скромно стоял перед Дэном, его лицо, полное нервных улыбок, на что присутствующие не обратили внимания, повидав много подхалимов прежде. Такого рода неловкость не была чем-то новым. Когда Дэн восторженно представлял новичка-Цзяна как Генерального Секретаря Партии, люди оставались безразличными и не проявляли никакого интереса, в лучшем случае мельком взглянули на него.

После прибытия в Пекин, первым желанием Цзяна были частые визиты в резиденцию Дэна. Цзян был плохо знаком с его окружением и не знал его секретарей, нянечек, родственников и прочих. Даже телохранители и штат Дэна были незнакомы. Цзян не знал этих людей или их происхождения, но он достаточно твердо следовал принципу: не оскорблять ни одного человека в резиденции Дэна. Казалось, люди, проходящие через дом Дэна, были бесчисленны, текли словно река. Но Цзян выполнил свою задачу, давно освоив практику заискивания.

Будь то в коридорах или внутренних дворах дома Дэна – кого бы Цзян не встретил – маленькие дети не были исключением – он, прижав руку к животу, сторонился немного и с сияющей улыбкой говорил: «Только после Вас!». Это демонстративное преувеличение, хоть и восхищало детей, но нервировало остальных: поваров и телохранителей. Они чувствовали, что он, должно быть, интриган. Многие чувствовали дискомфорт из-за поведения Цзяна.

Было хорошо известно, что Дэн много курил. Говорили, что табак, который он курил, был специально произведен и отфильтрован для его здоровья. Его сигареты были произведены табачной кампанией Юйси (Yuxi) в провинции Юньнань( Yunnan). Доктора Дэна не только должны были гарантировать, что он вовремя получит медицинское обслуживание, но также и постоянно напоминать ему поменьше курить. Каждый раз, когда Дэн желал закурить, медсестра напоминала ему, когда он курил в последний раз, и пробовала убедить его не делать этого.

Таким образом, в то время как все вокруг Дэна любезно убеждали его не курить, Цзян, сам некурящий, неимоверно быстро начинал размахивать перед ним зажигалкой. Несмотря на то, что Цзян, возможно, приводил в ярость нескольких медсестер, в конце концов он завоевал сердце Дэна.

Обычно медсестры и телохранители приносили Дэну чай и тапочки. Дети высокопоставленных должностных лиц Китая, которые привыкли к обслуживанию и приходили в резиденцию Дэна поиграть, только и знали, что говорить «Дедушка Дэн» и никогда не были уверены, могли или должны ли они были в чем-нибудь ему помогать. Это дало Цзяну другую редкую возможность.

Во многих случаях он был готов мчаться, чтобы подать Дэну чай или принести тапочки, едва заметив медсестру или телохранителя, собирающихся сделать это. Свидетели такого поведения оставались в недоумении и не знали, что делать. Даже до сих пор дети, вспоминая то время, шутят по поводу лести Цзяна.

В день девяносто семилетия Дэна, если бы он был жив — 22 августа 2001 года — Цзян, поскольку того требовала традиция, должен был способствовать публикации в СМИ статей, хвалящих его благодетеля, этот жест должен был показать, что текущий лидер не забыл, как он попал туда, где находится. Такое действие также предназначалось для того, чтобы показать пример будущим поколениям, и в случае с Цзяном мог только способствовать росту его репутации. Однако, директива, которую Цзян дал Министерству Пропаганды, запрещала выход любых статей в честь Дэна. Очевидно, такой была степень благодарности Цзяна.

Фальсификация личной истории

На 14-м Национальном Конгрессе КПК, проводившемся в октябре 1992, Цзян Цзэминь закрепил свое место на посту Генерального Секретаря КПК. Тем не менее, Цзян все еще чувствовал, что его квалификация и служебная характеристика были недостаточно хороши. Таким образом, он проинструктировал секретаря забрать копию своего резюме, просмотренного им прежде.

На сей раз Цзян нарисовал знак вопроса напротив строки «стал членом КПК и начал работать в апреле 1946». Секретарь сразу понял, что Цзян хотел подделать свое резюме. Тогда секретарь в разговоре с разработчиками резюме Цзяна сказал, что Генеральный Секретарь Цзян только что вспомнил, что был близок с периферийной организацией КПК Шанхая в 1943 — когда он поступил в Университет Цзяотуня (Jiaotong) города Шанхая.

Формулировка, как предполагалось, была весьма свободной. Подразумевалось, что Цзян не был близок с Шанхайской подпольной КПК, и при этом он «не присоединялся» к ее периферийной организации; он просто «был близок с» периферийной организацией. Все же, насколько «близко» он был конкретно, предположить трудно.

В квалификации и служебной характеристике Цзяна, настоящая дата его вступления в официальные члены КПК, которая относилась к периоду Гражданской Войны, теперь была заменена на дату, относящуюся к периоду Войны Сопротивления Японии. Разница была существенной.

Действуя по инструкции Цзяна, новостное агентство Синьхуа, вскоре после Первой Пленарной Сессии 14-го Национального Конгресса КПК в октябре 1992, опубликовало резюме всех членов Центрального Комитета КПК и Центрального Военного Комитета. Среди отчетов, конечно же, был и принадлежащий Цзяну, утверждающий теперь, что Секретарь «участвовал в студенческих движениях во главе с подпольной КПК Шанхая в 1943, и стал членом КПК в апреле 1946».

На самом деле, в 1943 Цзян все еще находился в городе Наньцзин, учась в Центральном Университете, который управлялся японцами, и он никогда не был близок с КПК Шанхая или любой из связанных с ней организаций. Цяо Ши (Qiao Shi), будучи хорошо знаком с историей Шанхайского студенческого движения, заметил, что в новое резюме Цзяна были добавлены слова «участвовал в студенческих движениях во главе с КПК Шанхая в 1943». Цяо почувствовал отвращение и гнев по отношению к Цзяну. Напряженные отношения между Цяо и Цзяном еще больше обострились после 14-го Национального Конгресса КПК.

Завидуя и ненавидя Дэн Сяопина

Согласно внутреннему решению 14-го Национального Конгресса в 1992, Цзян Цзэминь, как предполагалось, должен был сложить свои полномочия в пользу Ху Цзинтао (Hu Jintao) на 16-м Национальном Конгрессе КПК в 2002. Дэн Сяопин конфиденциально говорил с Ли Жуйхуанем и Вань Ли, чтобы гарантировать, что Цзян закончит передачу полномочий на 16-м Конгрессе. 19 октября 1992 Дэн посетил 14-й Конгресс и встретился со всеми представителями Партии.

Там он собрал всех членов Постоянной Комиссии Политбюро КПК, чтобы сфотографироваться с Ху. На фотографии Дэн и Ху стояли спереди в центре, в то время как Цзян, что удивительно, оказался на заднем плане. Он не мог выдержать своего такого положения на снимке с Ху Цзинтао, чувствуя, что это повредит его имиджу Генерального Секретаря Партии. Он проинструктировал персонал удалить свое и чужие изображения с фотографии.

В результате, когда Генеральный Офис Центрального Комитета КПК доставил фотографии Ху, фон был полностью затемнен. На фото оставались только Дэн и Ху. Двенадцать лет спустя, в 2004, во время празднования того, что являлось бы сотым днем рождения Дэна, всплыли три различных версии фотографии, произведя настоящий фурор.

Делалось много предположений о Ху, который являлся новым лицом в китайской политике после 14-го Национального Конгресса КПК. Цзян и Цзэн Цинхун тайно проинструктировали спецслужбы, чтобы контролировать каждый шаг Ху и собирать любую возможную информацию о нем. Ху хорошо осознавал опасность, с которой столкнулся, и был, таким образом, чрезвычайно осторожен в те годы, которые провел в качестве будущего Генерального Секретаря.

Цзян и Цзэн стали еще более честолюбивыми после того, как их план свержения братьев Ян и укрепления Цзяна на посту Генерального Секретаря увенчался успехом. Их заговоры и уловки становились все более и более невообразимыми. Они угрожали, заманивали, и нападали на политических оппонентов посредством распространения слухов и сбора информации о других. Таким образом, Цзэн стал известен среди элиты КПК как «черный убийца». Многие глядели на него с долей опасения и ненависти.

После 14-м Конгресса Цзян затаил ненависть к Дэну, желавшему удалить его с его поста. Конечно, это не выражалось явно, поскольку Цзян всегда изображал показное уважение к Дэну. Цзян тихо проклинал его за то, что тот устроил своего преемника. На этот счет он едва ли мог его простить. После смерти Дэна Цзян сразу же начал наказывать его семью, не щадя даже телохранителей и поваров. Хотя к этим деталям мы вернемся позже,.

Создание Цзяном собственных Вооруженных сил

Спустя меньше месяца после бойни на Тяньаньмэнь, 4 июня 1989, Четвертая Пленарная Сессия 13-го Национального Конгресса КПК была проведена в хорошо охраняемой гостинице Цзинси (Jingxi).Той ночью Вэнь Цзябао (Wen Jiabao), директор Генерального Офиса Центрального Комитета КПК, и Ян Дэчжун (Yang Dezhong), заместитель директора Генерального Офиса и директор Центрального Бюро Безопасности, сообщили новому Генеральному Секретарю КПК Цзян Цзэминю о планах расследования и наблюдения за прежним Генеральным Секретарем Чжао Цзыяном (Zhao Ziyang). Каждый раз при встрече с Яном, Цзян вспоминал, что тот служил телохранителем у Чжао Цзыяна, лояльно охраняя безопасность реформатора. С отстранением Чжао от власти, Ян Дэчжун теперь служил Цзяну в качестве главы наблюдения за слежкой.

Цзян не чувствовал себя в безопасности, достигнув высшей точки власти посредством кровавого подавления демократически настроенных студентов-активистов. Цзян вынес урок из того, что в 1976 именно директор Центрального Бюро Безопасности Ван Дунсин (Wang Dongxing) арестовал «Банду Четырех» и остановил Культурную Революцию, и таким образом хотел, чтобы у него был кто-то, заслуживающий доверия – такой, как директор Центрального Бюро Безопасности.

Нынешний директор – Ян Дэчжун (Yang Dezhong) – вряд ли подходил, хотя его квалификация не находила себе равных: его верительные грамоты пришли со службы Чжоу Эньлаю, Ху Яобану и Чжао Цзыяну. Таким образом, у Цзяна не хватало аргументов, чтобы убрать Яна. Однако, то, что он мог сделать (и в конечном итоге сделал) — это разместить вокруг Яна как можно больше людей, которым он доверял.

Цзян сначала договорился с бывшим руководителем подразделения администрации Шанхая Ю Сигуем (You Xigui), чтобы тот прибыл в Пекин и возглавил свиту охраны Цзяна. Цзян позже продвинул Ю на должность заместителя директора Центрального Бюро Безопасности, сделав его заместителем Яна.

После того, как позиция Цзяна была укреплена, с целью, чтобы Ю Сигуй, бывший глава службы безопасности Цзяна, стал директором Центрального Бюро Безопасности, Цзян проигнорировал возражение военных должностных лиц и нарушил протокол КПК, выведя Ян Дэчжуна (который был тогда директором Центрального Бюро Безопасности) посредством присвоения ему разряда «Генерала Первого класса» — наиболее высокого из генеральских разрядов, а затем уведомления об увольнении.

Тогда пост директора Центрального Бюро Безопасности занял Ю. Таким образом, Центральное Бюро Безопасности было, в действительности, переделано для Цзяна во что-то вроде личной армии. Центральная Охрана несет ответственность за безопасность всех должностных лиц Центрального правительства, включая председателя и вице-председателей Народного Конгресса и китайской Народной Политической Консультативной Конференции.

По этой причине Цзэн Цинхун уделял Охране особое внимание. Под видом обучения он приказывал каждому работнику Охраны участвовать в политических обучающих сессиях, которые должны были промыть мозги охранникам в плане лояльности не только к КПК, но и, что еще более важно, к Цзян Цзэминю. Ю и Цзэн нацелили охранников на контроль за высокопоставленными должностными лицами.

Цзян никогда не доверял Вэнь Цзябао (Wen Jiabao), директору Главного Офиса Центрального Комитета, что также подтверждалось несколькими его поступками. Сначала Цзян перевел своего личного секретаря, [6]
Цзя Тинаня (Jia Ting’an), в Главный Офис Центрального Комитета; таким образом, легче было проверять Вэня. Вскоре после этого Цзян также перевел Вице-Генерального Секретаря Шанхайского Комитета КПК Цзэн Цинхуна— своего несгибаемого последователя — в Главный Офис, на должность, следующую по значимости после Вэнь Цзябао.

Тем временем Цзян упразднил Центральный политический научно-исследовательский институт реформ, учрежденный Чжао Цзыяном. На основании этого, Вэнь больше не мог давать распоряжения секретарям Главного Офиса – так как они напрямую докладывали Цзяну — хотя Вэнь и продолжал занимать пост директора Главного Офиса. Цзэн Цинхун находился в команде секретарей. Каждый в Главном Офисе мог почувствовать недоверие Цзяна к Вэню.

После проведения в октябре 1992 14-го Национального Конгресса КПК, Цзян сумел укрепить, даже если временно, свою позицию в КПК. В марте 1993 КПК проводила свой Восьмой Национальный Народный Конгресс, на котором Цзян принял меры, чтобы Цзэн стал директором Главного Офиса, смещая Вэня на должность заместителя директора группы руководства Центрального Комитета сельских районов— значительно меньший по значимости пост. Исходя из этого, фракция Цзяна имела полный контроль над Главным Офисом.

Цзян тесно контролировал всех должностных лиц высшего звена, боясь при этом, что его самого проверяют. Цзян не доверял никому. После ухода с поста Генерального Секретаря КПК, Цзян продолжал занимать пост Председателя Центральной Военной Комиссии, и именно посредством этого он одновременно занимал пост Первого политического комиссара Центрального Бюро Безопасности.

В 1994 Четвертая Пленарная Сессия 14-го Конгресса объявила, что старый авангард Партии должен добровольно уйти в отставку и больше не участвовать в организации политических дел. С целью дальнейшего укрепления позиции Цзяна в Партии Цзэн добавил к объявлению спорное заявление, в котором говорилось: «История коммунистической партии говорит нам о необходимости существования устойчивой центральной ведущей группы, сформированной на практике, и в ее центре должно быть ядро. Без такой ведущей группы и ее ядра свершения Партии не могут увенчаться успехом».

Те, кто был против этой вставки, полагали, что это напомнит людям, и весьма справедливо, ту эпоху, когда Мао Цзэдун создал культ личности. Все же Цзян приветствовал дополнение. Перевернув это, Цзян подчеркнул утверждение «ядро Центрального Комитета КПК Ху Цзинтао», когда уходил с поста Генерального Секретаря. Цзян видел, что утверждение было своевременным, являясь своего рода лестью, но не должно было существовать дольше положенного, чтобы другие не успели насладиться этой лестью. Это — старая черта Цзяна.

В 1992 произошло и другое событие, которое повлияло как на сам Китай, так и на регионы за его пределами. Основатель практики Фалуньгун, г-н Ли Хунчжи, представил широкой общественности свой метод медитации и самосовершенствования.

«« Предыдущая         Следующая »»

Перейти на главную страницу: Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя

__________________________

[1]
Идиоматическое китайское выражение, предполагающее двуличность.

[2]
Фу Гоюн (Fu Guoyong), «Ифа Чжиго Чжон Цзай Ифа Чжигуань» (Yifa Zhiguo Zhong Zai Yifa Zhiguan), «Великая Эпоха» (Dajiyuan), 9 мая, 2004. https://www.epochtimes.com/b5/4/5/9/n534128.htm.

[3]
Роберт Лоренс Кун, Человек, изменивший Китай: жизнь и наследство Цзян Цзэминя (Нью-Йорк: Корона, 2004), 214.

[4]
Роберт Лоренс Кун, Человек, изменивший Китай: жизнь и наследство Цзян Цзэминя (Нью-Йорк: Корона, 2004), 529.

[5]
Роберт Лоренс Кун, Человек, изменивший Китай: жизнь и наследство Цзян Цзэминя (Нью-Йорк: Корона, 2004), 353.

[6]
В коммунистической партии Китая личный «секретарь», обычно мужчина, может быть влиятельной политической фигурой, которой вверено наблюдение за политическими делами в намного большей степени, чем выполнение задач секретаря в обычном понимании этого слова.

__________

Чтобы оперативно и удобно получать все наши публикации, подпишитесь на канал Epoch Times Russia в Telegram