Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя. Глава 13

Главный преступник идет выбранным им самим путём — путём бесстыдного преследования учения Фалуньгун (вторая половина 1999 года).

Oчень много важных событий произошло за пятнадцать лет правления Цзян Цзэминя (включая и два прошлых года, когда он уже был в отставке, но продолжал закулисно управлять государственными делами), среди которых можно назвать такие, как возвращение Китаю Гонконга и Макао, вхождение Китая во Всемирную Торговую Организацию (ВТО), и, конечно же, кампанию подавления духовного учения Фалуньгун. Из всех перечисленных событий только подавление школы Фалуньгун можно отнести к «заслугам» Цзяна, в то время как все другие события явились или просто результатом удачи, или результатом тяжелого труда многих других людей …

Тот момент, когда Цзян наложил запрет на школу самосовершенствования Фалуньгун, явился началом его политического краха. Цзян, ставший членом пекинской элиты сразу же после событий на площади Тяньаньмэнь, систематически консолидировал свою власть посредством целого комплекса методов зверской политической борьбы. Однако очень скоро подавление Фалуньгун превратилось для Цзяна в трудноустранимую преграду, в источник постоянной тревоги, чего он совершенно не ожидал, поскольку полагал, что учение Фалуньгун можно было сокрушить очень легко и быстро. С того самого момента, когда Цзян вступил на путь организации массовой кампании против Фалуньгун, его политическая судьба стала безраздельно связана с нею, и все его последующие решения вращались вокруг неё.

Для тех, кто живет в мире обычных людей, нелегко осознать силу высоких духовных верований. Подумайте, какой духовной мощью обладали первые христиане, никогда не бравшие в руки оружие, и, тем не менее, сумевшие пережить триста лет преследования некогда могущественной Римской империи. Даже под страхом смерти Цзян никогда не признается, что, начав преследование последователей Фалуньгун, он совершил ошибку, и что их мирная и спокойная реакция на многолетние преследования не оставила ему никакого выхода из создавшейся ситуации. Для того чтобы понять образ мышления и поведение Цзяна в период после 1999 года (год, когда он наложил запрет на учение Фалуньгун), сначала необходимо всесторонним образом понять сам процесс преследования.

1. Сфабрикованные обвинения

С 25 апреля 1999 года после собрания, проведенного в Чжуннаньхай, китайские власти непрестанно занимались
разбирательством деятельности школы Фалуньгун. Правительство проводило общенациональные расследования, подготовку по осуществлению пропаганды с целью всячески опорочить сторонников этого учения, мобилизацию общественной системы безопасности для поиска и сбора информации о последователях Фалуньгун и «идеологическую подготовку» людей в различных местных партийных организациях. Цзян рассматривал проблему Фалуньгун как первоочередную.

Несмотря на то, что Ли Хунчжи, основатель учения Фалуньгун, переехал в Соединенные Штаты ещё за несколько лет до этого, Цзян пошел на то, чтобы попытаться добиться выдачи Ли Китаю, предложив США сократить их активный торговый баланс на 500 миллионов долларов. В статье под названием: «Немного личного мнения», изданной 2 июня 1999 года, господин Ли написал: «Я просто учу людей добру, в то же время, безусловно, помогаю людям избавиться от болезней, и веду людей к достижению наивысшей духовной степени. Я не принимаю никакого денежного или материального вознаграждения. Все это оказывает положительный эффект на людей и общество. В результате, везде человеческая душа стремится к добру и становится нравственнее и благороднее. Не знаю, именно из-за этого или нет, меня хотят экстрадировать? Однако я слышал, что люди, которых экстрадируют, являются военными преступниками или врагами народа, еще бывают уголовные преступники. Если так, тогда я не знаю, кому из них я соответствую. На самом деле, я постоянно учу людей вести себя по правилам Чжэнь Шань Жэнь (Истина Доброта Терпение). Естественно, мне самому надо быть примером. Когда лично я и ученики Фалуньгун терпели беспричинные осуждения и несправедливое отношение, все достаточно показали огромную доброту и огромную терпеливость души. Мы дали правительству достаточно времени, чтобы узнать нас, мы спокойно терпели все» [1].

Ли также сказал: «На самом деле, мне очень ясно, почему некоторые люди обязательно против Фалуньгун. Именно в том, что, как написали средства массовой информации, людей, которые учатся Фалуньгун, слишком много. Более ста миллионов человек — действительно немало, разве надо еще бояться, что хороших людей станет больше? Разве не так, что чем больше хороших людей — тем лучше, и чем меньше плохих людей, тем лучше?» [2]

Несмотря на то, что Цзян сам, своими глазами, мог прочитать наполненные хорошим смыслом слова Ли, он все равно не мог избавиться от предположения, что на самом деле в жизни люди поступают так же как и он сам, руководствуясь лишь низменными и мелкими мотивами. Цзян убежден, что человек не может не бояться смерти, и что любого человека можно подкупить. Он всерьёз полагал, что мог достичь своих целей и стереть Фалуньгун с лица земли, так как под его контролем находились все государственные механизмы Китая. 7 июня 1999 года на собрании Политбюро Центрального Комитета КПК Цзян выступил с речью об активизации усилий, направляемых на решение «проблем, связанных с Фалуньгун».

В речи он описал процесс создания Фалуньгун и его быстрое распространение. Он заявил: «Это политическая борьба между партией и ее врагами как дома, так и за границей, за преданность масс и за доминирующее положение». В спорах Цзян никогда не приводил никаких доводов для подтверждения своих слов, никогда не объяснял, каким образом он пришел к своим умозаключениям. Последователи Фалуньгун всегда действовали мирно и рационально, более 100 миллионам человек улучшили свое физическое и душевное здоровье. Тем не менее, Цзян решительно потребовал, чтобы все члены КПК и Коммунистического Союза Молодежи (КСМ), кадры политического контингента, чиновники, руководители отделов всех организаций КПК и КСМ прекратили заниматься Фалуньгун, и «в своем сознании провели чёткую грань между собой и этой практикой».

На основании реакции Политбюро на письмо, которое Цзян написал вечером 25 апреля, он почувствовал, что большинство членов Политбюро и даже члены постоянной комиссии были безразличны к вопросу о подавлении Фалуньгун. Правительственные лидеры, включая Чжу Жунцзи, считали, что совсем не было никакой необходимости рассматривать проблему Фалуньгун как конфликт между собой и «неким врагом». Тогда Цзян решил учредить межминистерскую группу партийных руководителей непосредственно под своим руководством, группу, которая была бы по своим полномочиям превыше всех других правительственных учреждений. Она не подчинялась бы никаким ограничениям ни со стороны правительства, ни со стороны юридической или финансовой систем, и таким образом была бы в состоянии свободно отдать команду преследовать Фалуньгун.

Размышляя таким образом, Цзян всё больше подумывал о Ли Ланьцине. В то время из семи членов Постоянной комиссии Политбюро Цзян был единственным, кто выступал за проведение кампании преследования Фалуньгун. Именно тогда Бо Ибо, высокопоставленный чиновник КПК с ужасной репутацией, узнав о неодобрительном отношении членов Постоянной комиссии Политбюро к намерениям Цзяна, почувствовал наличие благоприятной для себя возможности и настоятельно выступил в пользу решения Цзяна. Приблизительно в то же самое время Цзян, имевший хорошие отношения с Ли Ланьцином, начал убеждать его присоединяться к своей позиции, угрожая, в случае несогласия, навесить на него ярлык человека, идущего вразрез с «генеральной линией партии» и «разрушителя и предателя партии и страны».

Поколебавшись, Ли, в конце концов, согласился с решением Цзяна. Вот так Цзян и сформировал группу партийных руководителей для борьбы с Фалуньгун. Ли Ланьцин возглавил эту группу, а для того, чтобы воспользоваться одновременно и властью меча, и властью пера, Ло Гань и Дин Гуаньгэнь были избраны заместителями начальника
отдела. Цзян также назначил заместителем секретаря министерства Общественной Безопасности Лю Цзина и других начальников отделов на ключевые позиции во вновь созданной группе с целью объединить умы всех её членов и методично разрешить «проблему Фалуньгун». Цзян приказал, чтобы Центральный комитет КПК и все областные и региональные министерства и комиссии, также как и муниципалитеты, находящийся под непосредственным контролем центрального правительства, полностью кооперировали друг с другом. Таким образом, 10 июня 1999 года была сформирована новая группа, или, иначе говоря, формирование под названием «Комитет 610».

По своей природе «Комитет 610» во всех смыслах слова является незаконной организацией. Не существует никаких юридических оснований ни для его формирования, ни для его существования. Эта организация подобна так называемой группе руководителей Центрального Комитета КПК, сформированной в период Культурной Революции. Единственная цель создания «Комитета 610» состоит в том, чтобы дать возможность власти обойти закон, обойти обычно существующую систему расследования дел и утверждения фондов и персонала, а также мобилизовать средства всей страны на преследование и подавление Фалуньгун. Главой этой незаконной организации является ни кто иной, как Цзян Цзэминь. Все свои распоряжения «Комитету 610» он отдает тайно, так как боится оставить свидетелей и улики своих действий.

Когда он отсылает туда свои распоряжения, то никогда не подписывается своим именем. Всякий раз, когда сотрудники «Комитета 610» получают специальные распоряжения, они предпринимают немедленные действия, хорошо понимая, откуда эти приказы исходят. Именно посредством своих деспотичных полномочий Цзян сумел обойти юридическую систему страны и учредить «Комитет 610», орган, который осуществляет контроль даже над судебными органами страны на самых различных уровнях. Цзян также использовал «Комитет 610» для принуждения правоохранительных чиновников на всех уровнях, начиная с центрального правительства и до самых
низов, нарушать закон, и таким образом он затормозил успехи, достигнутые юридической системой Китая за прошлые двадцать лет. Вред, нанесенный китайскому обществу, безмерен.

Хотя Цзян и развел большую шумиху вокруг Фалуньгун, но когда дело дошло до конкретных предложений относительно того, что он считал нужным сделать, он оказался в недоумении. Цзян дал секретное задание Цзэн Цинхуну подготовить и опубликовать 14 июня 1999 года «Речь руководителей отделов жалоб и прошений, находящихся под управлением общего офиса Центрального Комитета КПК и общего офиса Государственного совета, после встречи с некоторыми последователями Фалуньгун, обратившимися с петициями». Публикация предназначалась для пользования общего офиса Центрального Комитета КПК и государственного совета.

Вводящие в заблуждение замечания этой речи гласили: «Во-первых, вот уже нескольких дней некоторые последователи Фалуньгун распространяют слухи о том, что «Комитет Общественной Безопасности намеревается преследовать учеников Фалуньгун», и что «в случае, если личный состав и члены коммунистической партии будут следовать учению Фалуньгун, их будут увольнять с работы». Всё это лишь специально сфабрикованные, отравляющие народные умы, порочные слухи.

Во-вторых, отношение партии и правительства к любым нормальным действиям человека, направленным на улучшение его общего физического здоровья и укрепление тела, совершенно очевидно. Я хочу снова подчеркнуть: никакие нормальные упражнения, осуществляемые с целью укрепления тела и общего здоровья, никогда не запрещались правительством ни на каком уровне; все люди имеют право как практиковать, так и верить в любую практику, а также они имеют право не верить ни в какую практику».

Оглядываясь назад на все эти бесконечные речи ведущих членов китайского правительства на национальном уровне, не трудно увидеть, что КПК во главе с Цзяном может в мгновение ока полностью изменить высказанную ею точку зрения. Ничему, что говорит партия, просто нельзя доверять. А поскольку все действия Фалуньгун всегда были и остаются открытыми публике, его последователи, те, кто верит, что принципы «ИСТИНА,
ДОБРОТА, ТЕРПЕНИЕ» являются универсальными ценностями, не были начеку по отношению к СМИ КПК. Ситуация была ещё более усложнена тем, что многие полицейские и специальные агенты изображали из себя сторонников Фалуньгун, а на самом деле их целью было собирать информацию на многочисленных участках, где собирались группы сторонников Фалуньгун. Шпионы фотографировали, делали видеозаписи, собирали личную информацию обо всех координаторах каждого участка сбора последователей этого учения.

2. Подавление начинается

19 июля Цзян созвал высокопоставленных чиновников Центрального Комитета КПК и, действуя, как Генеральный секретарь КПК, отдал команду о приведении в исполнение приказа о запрещении и подавлении Фалуньгун. Более десяти тысяч до зубов вооруженных милиционеров были введены в Пекин, в то время как вооруженные силы, размещенные за чертой города, были приведены в состояние боевой готовности. 20 июля Цзян отдал приказ произвести аресты сторонников Фалуньгун по всей стране. Все, кто считался «ключевым» членом Фалуньгун, были или арестованы или доставлены для допроса в органы КПК. 29 июля Цзян даже попытался добиться выдачи Китаю через Интерпол основателя практики Фалуньгун, г-на Ли Хунчжи, в чем ему было немедленно отказано.

Во время резни на площади Тяньаньмэнь 4 июня 1989 года КПК, чтобы заставить людей замолчать, стреляла и давила их танками, а затем полностью воспользовалась всеми механизмами своего аппарата пропаганды, чтобы распространить ложь о том, что там произошло на самом деле. В среде, где существовал и признавался лишь один голос, многие верили лжи КПК. Цзян полагал, что тот же самый метод сработает и по отношению к Фалуньгун, так что он приказал уничтожить все книги, аудио и видео материалы, и все другие атрибуты и принадлежности Фалуньгун. Он также распорядился заблокировать все вебсайты, которые могли бы передать правдивую информацию об учении Фалуньгун. Таким образом, единственная информация, которую люди могли получить о Фалуньгун, исходила из государственных средств массовой информации, которыми полностью управлял Цзян.

Ещё до начала подавления Фалуньгун, Пекинское управление телекоммуникаций учредило «Службу 263», с помощью которой граждане могли использовать Интернет, набирая номер 263; они не должны были ни регистрироваться, ни пользоваться паролем, ни называть свои имена. А также, они могли свободно пользоваться электронной почтой. Однако когда началась кампания преследования, внезапно, в течение сорока восьми часов, «доступ» к линиям «Службы 263» прекратился (как было заявлено, из-за необходимости «технического обслуживания»), что фактически отрезало главную линию коммуникации между Китаем и внешним миром.

22 июля в 15.00, спустя два дня после того, как началось преследование Фалуньгун, тщательно подготовленная Цзяном ложь была полностью предъявлена всему народу. Тридцатиминутный фильм, переполненный невероятными историями и обманом с целью оклеветать Фалуньгун, вновь и вновь транслировался по всем национальным телеканалам. Вот один из примеров того, что транслировалось по телевидению. В лекции о Фалунь Дафа, проходившей в феврале 1999 года в Лос-Анжелесе, как засвидетельствовано оригинальной звуковой записью, в одном из предложений г-н Ли Хунчжи сказал: «Катастрофы, о которых люди говорили в прошлом, не существуют». Но в телевизионной программе китайские СМИ вырезали слово «не» так, чтобы предложение было изменено на его противоположность: «Катастрофы, о которых люди говорили в прошлом, действительно существуют». КПК пыталась использовать это предложение в качестве свидетельства, что учение Фалуньгун является «апокалиптическим».

К 1999 году внутренний валовой продукт Китая достиг 8 300 миллиардов юаней, и к тому времени Китай уже обладал самой большой в мире армией, вооруженной милицией, охраной и системой самых больших трудовых лагерей и тюрем. Кроме того, система пропаганды Китая к тому времени включала в себя более двух тысяч газет и журналов, так же как и более ста каналов радиовещания и телевизионных станций. Только лишь одно кабельное телевидение имело двенадцать телевизионных каналов, охватывающих всю страну; через спутники его программы передавались по всему миру. И вот внезапно в ночь с 20 на 21 июля вся национальная машина пропаганды Китая была включена на полную мощность. Её единственной целью было привести к исполнению план Цзяна по уничтожению Фалуньгун «в течение трех месяцев».

Газеты, журналы, радиостанции и телевизионные каналы повсюду работали на пределе своей мощности, предоставляя зрителям и слушателям скучное перечисление «разоблачающих и критикующих» Фалуньгун статей и программ. Милиция тем временем начала разгонять последователей Фалуньгун с их участков практики, а тех, кто не повиновался, арестовывали, грузили в машины и увозили. Все фабрики, все виды коммерческих предприятий, школы и районные ассоциации были обязаны организовывать людей на просмотр новостей и полнометражных фильмов, посвященных критике Фалуньгун. Посольства и Консульства КНР во всем мире начали организовывать местных китайцев для проведения с ними собраний, на которых «подвергали критике» практику Фалуньгун.

Они также поставляли правительствам всего мира клеветнические материалы о Фалуньгун. Сожжение книг, обыск домов и аресты проходили по всей стране. В то время, когда пропагандистские материалы передавались по всем СМИ и расклеивались на каждом углу страны, почти все китайцы были вынуждены следовать указаниям правительства и поддерживать кампанию преследования Фалуньгун. Стало казаться, что в страну вернулась Культурная Революция. Также важно отметить, что в то время Цзян использовал и гонконгские СМИ, которым было хорошо заплачено за то, чтобы они клеветали на школу Фалуньгун. Спутниковое телевидение «Феникс» в Гонконге было самым активным и самым коварным СМИ из всех. На поверхности телевидение «Феникс» казалось непредубежденным, нейтральным, но на самом деле, самые важные пропагандистские статьи и декреты для их передач поставлялись им непосредственно органами КПК.

Ни одно слово не должно было быть изменено, и все, у кого были сомнения относительно пропагандистской кампании, были просто отстранены от службы. Весь штат телестанции знал, что в тот переломный момент, когда было необходимо иметь дело с критическими проблемами, телевидение «Феникс» играло роль, с которой кабельное телевидение не могло бы справиться. Лю Чанлэ, главный администратор базирующегося в Гонконге спутникового телевидения «Феникс», был (может быть и остается до сегодняшнего дня) тайным агентом при Объединенном комитете начальников штабов Народной Освободительной Армии [3]. После сбора последователей Фалуньгун 25 апреля 1999 года на закрытой территории в Чжуннаньхай, Лю тайно отправил Ло Ганя с заданием вступить в сотрудничество с псевдоученым Хэ Цзосю. Уже в мае 1999 года Лю прилагает большие усилия по распространению слухов и фабрикации телевизионных программ с целью ложного обвинения школы Фалуньгун и его основателя.

В то же время, с явной целью дискредитировать основателя Фалуньгун, он опубликовал книгу. Из-за погрешностей и порочности содержания этой книги её вполне можно было бы назвать смехотворной, если бы последствия всего происходящего в то время не были бы столь прискорбны. Телевидение «Феникс» замаскировывало свои связи с правительством КПК. По своим каналам они передавали популярные программы, привлекавшие обычных зрителей, и транслировали сообщения, казавшиеся вполне объективными, а фактически являлись сфабрикованными Цзян Цзэминем историями о Фалуньгун и, таким образом, влияли на общественное мнение. Многие из зрителей этой станции в Китае, как и китайцы, проживающие за рубежом, были введены в глубокое заблуждение. После выяснения этих фактов многие сотрудники телевидения «Феникс» столкнулись с серьезными проблемами.

Сам Лю Чанлэ подвергся допросу, а его деятельность — расследованию на основании того, что по сообщениям, кроме
других незаконных действий, он являлся сообщником в финансовых преступлениях бывшего президента Банка Китая Ван Сюэбиня. Чжао Лицюнь, заместитель президента телестанции и человек, ответственный за программы на китайском языке, погиб в авиационной катастрофе. Одна из сотрудниц телестанции попала в серьезную автомобильную катастрофу, а репортер из отдела новостей «Феникса» был похищен. Так как Цзян Цзэминь использовал на преследование Фалуньгун все существующие средства целой страны, многие социологи считали, что, «учитывая безраздельную власть китайского правительства, Фалуньгун не продержится и недели».

Однако он просчитался. Он так никогда и не понял, что на самом деле Фалуньгун не имеет «ключевых фигур». И даже так называемые «консультанты» в практике Фалуньгун были просто людьми, которые приносили в парки магнитофоны для того, чтобы люди могли делать упражнения, или теми, кто передавал информацию о предстоящих мероприятиях. Кроме этого, они ничем не отличаются от других практикующих учение Фалуньгун. Ученики Фалуньгун считают для себя обязательным функционировать как часть общества, и каждый принимает свои собственные решения, на основании изучения и своего личного понимания книги «Чжуань Фалунь». Таким образом, Цзян был совершенно дезинформирован, полагая что, как только «ответственные люди» будут арестованы, другие в растерянности не будут знать, что делать.

Имеющие место массовые аресты и задержания в действительности повлекли за собой лишь то, что всё больше людей, живущих по учению Фалуньгун, начали брать на себя роль лидера; все больше людей становились преданными идеям мирного апеллирования к правительству, разъяснения широкой публике реальной ситуации. Начиная с самого раннего утра 20 июля, толпы учеников Фалуньгун начали сходиться в Пекин, чтобы высказать свои недоумения, подать ходатайства правительственным лидерам [4], и заявить о своём законном праве практиковать Фалуньгун. Однако в ночь с 21 на 22 июля с целью воспрепятствовать сторонникам Фалуньгун войти на площади Чжуннаньхай, Сидань, Любукоу, Бэйхай и Тяньаньмэнь все проходы на эти площади были перегорожены.

«Комитет 610» потребовал от местных органов власти тщательно проверить все главные дороги, ведущие к Пекину, перекрыть все проходы на упомянутые выше площади и любой ценой не дать людям возможности подать прошения. Армия была приведена в боевую готовность. Тем не менее, множество людей все еще шли и ехали на велосипедах по горам и холмам с целью добраться до Пекина. Некоторые из них были остановлены и задержаны местными полицейскими, в то время как другие сумели достигнуть Пекина. Десятки тысяч тех, кто добрался до столицы, были быстро арестованы и задержаны на территориях стадионов в Фэнтай и Шицзиншань, несмотря на то, что они лишь пытались воспользоваться своим конституционным правом.

В течение нескольких месяцев после этого число последователей Фалуньгун, собравшихся с целью подать прошение руководителям различных районов Пекина, достигло 300 000 человек, в то время как около 700 000 человек вышли вперед, чтобы подать прошение от имени учеников Фалуньгун в пекинских предместьях. Многие прибывшие оставались в этих областях в течение долгого времени. Среди просителей были правительственные чиновники, солдаты, ученые, студенты, бизнесмены и фермеры, люди самых разных возрастов, начиная от маленьких детей и до стариков. Среди крестьян некоторые приехали из таких далёких краев, как Сычуань, Юньнань, Хэйлунцзян и Синцзян; среди них были женщины, которые никогда прежде не выезжали из своих родных городов. Тем не менее, они преодолели тысячи километров, чтобы подать прошение своему правительству.

Приведем один пример. Женщина, проживающая в районе гор Чанбай в провинции Цзилинь, была задержана, когда она находилась в провинции Ляонин на пути в Пекин, и все её имущество было конфисковано. Она сумела убежать от охраняющих её милиционеров и продолжила свой путь в Пекин. Сквозь пургу и метель без еды и воды она пересекла северо-восточный Китай и, в конечном итоге, добралась до Пекина. А вот ещё один пример: милиционер остановил для допроса каким-то образом добравшегося до Пекина фермера из провинции Сычуань. Фермер открыл свой заплечный мешок и вынул оттуда девять пар обуви. Это были ботинки, которые он износил по дороге в Пекин. Он сказал: «Я проделал весь этот длинный путь только для того, чтобы из глубины моего сердца сказать правительству несколько слов: Фалуньгун несёт добро! Правительство совершает ошибку!»

Рассказывают, что два человека, развернувшие плакаты со словами протеста в Пекине, были чиновниками на уровне районных министров [5]. Они так же, как и все другие находящиеся там люди, были арестованы. Когда же были выяснены их имена и должности, милиционеры были потрясены и быстро попросили, чтобы предприятия, на которых они служили, забрали их и отвезли туда, откуда они приехали. Всё это говорит не только о том, что люди, поверившие в Фалуньгун, принадлежали всем слоям общества, но также и о том, что Цзян Цзэминь был столь деспотичен, что не придавал никакого значения ни голосам, ни мнению даже таких высокопоставленных чиновников.

Система подачи прошений была введена КПК после окончания Культурной Революции с целью разбора огромного числа неправомерных приговоров, приведенных в исполнение в течение тех нашумевших лет. Это уникальное китайское учреждение, предназначенное для облегчения коммуникаций между народными массами и национальной бюрократией, это последняя надежда слабой и обездоленной части населения на правосудие. Однако в случае с Фалуньгун Цзян издал шесть инструкций с целью помешать практикующим Фалуньгун и его сторонникам подавать прошения вышестоящим представителям власти, что является прямым свидетельством того, что он полностью игнорировал юридическую систему страны. Многие факты свидетельствуют об этом.

Так, например, одно из недавних уведомлений, распространяемых органами КПК в «Комитете 610» города Шицзячжуан, предписывало осуществлять подавление последователей Фалуньгун во время китайского Нового года в 2005 году. Уведомление включало в себя шесть пунктов, «шесть профилактических мер». Последний пункт призывал «препятствовать последователям Фалуньгун в использовании судебных исков и в подаче прошений в вышестоящие органы власти в целях противодействия». В действительности это означало, что, если гражданин или гражданка хотели выразить свои обиды в соответствии с законом, то это должно было рассматриваться, как «противодействие» правительству, и за это человек должен быть арестован и осужден. В результате подобного рода «мер» и «уведомлений» обращение к закону, изначально учрежденному с целью защиты интересов человека, рассматривалось, как «нарушение закона».

«Меры» подобного рода малоизвестны людям, но именно они являются самыми низменными попытками Цзяна в преследовании учеников Фалуньгун. Цзян сошел с избитого пути реформы в этом отношении. Цзян и сегодня настаивает, чтобы по отношению к последователям Фалуньгун, подающим прошения в вышестоящие инстанции, использовались самые серьезные и чрезвычайные меры, включая штрафы, тюремное заключение, увольнение с работы, наказание членов семей практикующих и извещение на работу. Всего труднее ему понять то, что последователей Фалуньгун, продолжающих подавать апелляции, не волнует ни одна из его мер. Цзян не в состоянии понять, что в этом мире есть люди, которые не оставят свою веру ради материальной выгоды или облегчения своего положения. Твердость убеждений последователей Фалуньгун также заставляют Цзяна завидовать основателю школы Фалуньгун Ли Хунчжи. Именно зависть «подогревает» стремление Цзяна подавить Фалуньгун.

3. Как отвечают последователи Фалуньгун и международное сообщество на попытки Цзяна подавить учение Фалуньгун

Так случилось, что в то время, когда Цзян активно мобилизовывал все силы страны на преследование Фалуньгун, Ли Хунчжи находился в Сиднее, в Австралии, где проводилось то, что в сообществе Фалуньгун известно, как «конференция по обмену опытом»; эту конференцию проводили ученики Фалуньгун, собравшиеся в Австралии со всего мира. 2 мая 1999 года г-н Ли встретился с репортерами китайских газет Australian Chinese Daily, Independence Daily и Yazhou Zhoukan, а потом и с репортерами Отдела теле- и радиовещания Австралии, Sydney Morning Herald и Agence France Presse.

На открытии конференции г-н Ли сказал: «Я полагаю, что практика Фалунь Дафа — это очень серьезная вещь. Пение ей дифирамбов с помощью различных СМИ выглядело бы как реклама, а это было бы совсем несерьезно, так что мы этого делать не стали. В основном, ученики делятся своими впечатлениями с членами своих семей и друзьями, рассказывают о своём хорошем состоянии, делясь своими глубокими переживаниями и информацией об улучшении своего здоровья, или о том, как, начав изучать Фалуньгун, они все больше увлекаются этой практикой. Мы не стали бы лгать членам наших собственных семей или супругу о наших чувствах, так что люди понимают, что сказанное не может быть неправдой. Вы никогда не позвали бы вашу жену или детей, членов вашей семьи или друзей следовать за вами, если бы Вы чувствовали, что вас ввели в заблуждение, вас подвергли обману. Так не бывает.

Многие из наших последователей высоко образованы, многие из них — ученые; многие имеют степени кандидатов и
докторов наук. Например, в США, многие практикующие (несколько тысяч), имеют несколько степеней. Разве они не умны? Они очень умны. Другими словами, многие практикующие в Китае — это интеллигенты, ведущие специалисты в различных областях науки и техники, и даже политические деятели. Среди них есть люди, пережившие Культурную Революцию, верившие в богов, искавшие правду, верившие в какие-то вещи вслепую, многие прошли через огонь и воду. Так что, они глупы? Конечно же, нет. Пошли бы они вслепую за кем-то или поверили бы во что-то? Конечно же, нет» [6].

У многих людей, проживающих за пределами Китая, комментарии г-на Ли рассеяли все опасения, а их было немало — ведь это произошло вскоре после сбора в Чжуннаньхай 25 апреля. Именно поэтому первое, что сделал Цзян Цзэминь, положив начало преследованию Фалуньгун — он прекратил поступление в страну достоверной информации о Фалуньгун. В день, когда началось преследование последователей Фалуньгун в Китае, г-н Ли опубликовал заявление, призывающее правительства, международные организации и добросердечных людей всего мира оказать помощь в разрешении разворачивающегося в Китае кризиса. Он выразил пожелание, чтобы китайское правительство и его руководители не считали последователей Фалуньгун врагами.

В течение нескольких последующих дней г-н Ли говорил с репортерами из разных стран, вновь и вновь заявляя, что Фалуньгун не ставит под угрозу никакой политический режим, а наоборот, может принести только пользу любому правительству, любой стране или народу. 22 июля вебсайт Фалуньгун «Прозревшая мудрость» (Clearwisdom.net) опубликовал письмо, отправленное г-ном Ли в Центральный Комитет КПК и руководителям правительства Китая, в котором он обратился к китайскому правительству с просьбой воздержаться от принятия каких-либо мер по преследованию невинных последователей Фалуньгун и вместо этого решить проблему с помощью мирного диалога. Он предсказал, что жестокое опрометчивое преследование группы, в конечном счете, принесет бедствие всей стране и ее людям, т.е. случится то, чего не хочет ни один хороший человек.

Наряду с мирными апелляциями сторонников Фалуньгун в Китае, поданными в количестве от ста тысяч до миллиона, поддержку группе также оказали ученики Фалуньгун всего мира. После событий 20 июля многие приверженцы Фалуньгун решили собраться у стен Капитолия в Соединенных Штатах Америки, чтобы мирно медитировать и подать апелляцию в Консульство КНР в США. В течение последующих двух недель сторонники Фалуньгун обратились к американскому правительству, конгрессменам, СМИ и консульствам всех стран мира, расположенных в Соединенных Штатах, с сообщением о подавлении Фалуньгун в Китае. Апеллирующие надеялись просто получить возможность поговорить с китайским правительством от имени преследуемых.

Правительства и организации по защите прав человека свободного мира ответили быстро. Между июлем и декабрем 1999 года были сделаны многочисленные заявления, настоятельно осуждающие кампанию КПК — кампанию, нарушающую права и свободу человека и призывающие к освобождению из тюрем заключенных и взятых под стражу жертв. Заявления были сделаны правительством Канады, Международной Федерацией Организации Объединенных Наций (МФООН), а также Сенатом и Палатой представителей Австралии и Соединенных Штатов.

4. Кто принимает решения в КПК

Начиная с момента, когда был подан сигнал к началу кампании подавления Фалуньгун, человек, занимавший самое
высокое правительственное положение в стране, премьер-министр государственного совета Чжу Жунцзи не показывал своего лица по телевидению фактически в течение двух недель. Однажды в середине августа 1999 года контролируемое государством кабельное телевидение передало в новостях неофициальную беседу с Цзяном, рассказывавшем о коренных изменениях и преодолении финансовых трудностей на принадлежащих государству предприятиях. При обычных обстоятельствах лицом, предоставляющим комментарии по вопросам оказания помощи этим предприятиям в преодолении финансовых затруднений в течение трех лет (как было сказано) был бы Чжу. В конце концов, именно Чжу сформулировал этот замечательный план. Но теперь контроль и за этой сферой жизни страны тоже перешел к Цзяну. Казалось, что к этому времени Чжу настолько устал и был так сильно удручен, что он просто признал себя побежденным и сдался.

В августе в своем докладе на Национальном Народном съезде о проведении работы по «Трем принципам особого значения» [7] Ли Пэн сказал: «Что касается приверженцев Фалуньгун, не смотрите на то, что они делали или не делали в прошлом. Важно смотреть на то, изменили ли они свои взгляды на вещи. Я должен ясно объяснить этот пункт моим товарищам. Не превращайте этот внутренний конфликт в среде наших людей в конфликт с «врагом» — мы должны быть разумны». Совершенно ясно, что таким образом Ли Пэн целенаправленно устанавливал дистанцию с политикой подавления, предпринимаемой Цзяном.

Такова же была и позиция в этом вопросе многих других членов Политбюро. Кроме нескольких областей, таких как
Шаньдун и Ляонин, многие города и области страны были совершенно не заинтересованы в проведении кампании преследования, и это раздражало Цзяна больше всего. Внешне они делали вид, что следуют за распоряжениями Цзяна, но когда дело доходило до действий, они останавливались. В некоторых городах и областях в южном Китае, например, в Гуандун, вплоть до конца 1999 года утверждения типа: «огромное большинство учеников Фалуньгун — хорошие люди» и «ни один последователь этого учения не будет приговорен в Гуандун» слышались повсюду. Ху Цзиньтао — прямой наследник китайского трона и Ли Чанчунь относились к этому вопросу пассивно и без энтузиазма. Они не желали подобно Цзяну так «низко пасть» и значиться в анналах истории как «позорные преследователи».

Цзян почувствовал, что у него не было другого выбора, кроме как совершить в феврале 2000 года специальную поездку в Гуандун, чтобы лично проконтролировать проведение там кампании подавления Фалуньгун. Он раскритиковал руководство Гуандун за то, что они оказались «слабыми и некомпетентными в проведении кампании подавления» и вынудил Ли Чанчуня (партийного секретаря области) подвергнуть себя самокритике на встрече Политбюро. Цзян также послал личный факс муниципальному партийному комитету Шеньчжэнь, говоря о необходимости «защиты фронта». Под давлением со стороны Цзяна и Ло Ганя область Гуандун в конце концов начала направлять сторонников Фалуньгун в принудительные трудовые лагеря. Из первой партии последователей Фалуньгун, посланных в лагеря, один, по имени Чжан Мэне, был с Ху Цзиньтао одноклассником в колледже. Кто-то сказал Цзяну: «Одним камнем вы убили двух птиц.

Вы установили прецедент для преследования в Гуандун — если даже одноклассник Ху Цзиньтао мог стать объектом
преследования, то, кто не может? В то же самое время, Вы создали Ху Цзиньтао в глазах некоторых людей дурную славу, что он «продал» своего одноклассника, когда его самого приперло». Цзян единолично выносил обвинения на показ всем. Однако многие в центральном правительстве наблюдали за происходящим как за действиями придворного шута.

5. Вынудить Чжу Жунцзи занять позицию относительно Фалуньгун

Когда Бо Ибо заметил, что кампания подавления Фалуньгун зашла в тупик, то подал Цзяну идею: «Поскольку товарищ Жунцзи всё ещё не занял вполне определенной позиции по этому вопросу и не сделал никаких публичных заявлений, значит, правительство не прикладывает достаточных усилий для решения этого вопроса». В те времена среди народных масс ходило известное высказывание: «Понадобились тома, чтобы изложить марксизм; несколько книг, чтобы изложить идеологию Мао Цзэдуна; несколько статей для изложения теорий Дэн Сяопина, а Цзян Цзэминю потребовались лишь несколько слов.

Каждое новое поколение — это просто тень предыдущего». И, правда, все теории Цзяна о «Трех принципах особого значения и трех формулировках» уложились в несколько дюжин слов. После того, как началась кампания преследования Фалуньгун, Цзэн Цинхун начал широко популяризировать «Три принципа особого значения». В то время как Цзян считал, что его теория была замечательной возможностью поддержать свой собственный авторитет, Цзэн понимал, что теперь Чжу, встретившийся 25 апреля с последователями Фалуньгун, должен был занять определенную позицию относительно Фалуньгун, иначе аутсайдеры могли бы подумать, что в рядах КПК не было единства.

Цзэн также считал, что, поскольку Чжу обладал хорошей репутацией и большим престижем среди китайского народа, то, если бы он поддержал кампанию преследования, народ в этом вопросе перешел бы на сторону Цзяна, и все надежды защитить учеников Фалуньгун были бы окончательно уничтожены. Кампания по популяризации «Трех принципов особого значения» предоставила Цзэну прекрасную возможность вынудить Чжу занять определенную позицию по отношению к Фалуньгун. После того, как Цзэн поделился своим анализом ситуации с Цзяном, Цзян приказал Чжу, прибыть к нему на встречу для разговора. Он сообщил Чжу, что кампания по популяризации его работы «Три принципа особого значения» не получила достаточной поддержки, и что Чжу должен был рассматривать усилия, прилагаемые в этом направлении, как охрану позиции правящей партии, и поэтому должен был уделить им должное внимание.

Цзян обвинил Чжу, что тот «плохо разобрался в сложившейся в стране ситуации» и «таил в своем сердце антагонизм по отношению к политике партии и правительства и лишь пассивно отговаривался по всем вопросам». Он попросил Чжу принять во внимание тот факт, что одним, может быть, самым главным, из «Трех принципов особого значения» был принцип «подчеркивания значения политики», и что в настоящее время подавление Фалуньгун было самой важной политической проблемой. Цзян сказал: «Товарищ Жунцзи, КПК требует, чтобы государственный совет не только подчеркнул значение политики, но и сделал это со всей ответственностью. Мы должны популяризировать «Три принципа особого значения» и объединить эту идеологию с «самой важной» на сегодняшний день «политической проблемой». Отклониться от этой линии, даже минимально, значит произвести в партии раскол!»

Чжу с озабоченным видом молча вышел из кабинета Цзяна. И вскоре после встречи с Цзяном, Чжу действительно занял позицию в поддержку решения Цзяна преследовать Фалуньгун — позицию, которая расходилась с его собственными убеждениями. Возможно, он не хотел, чтобы его заклеймили «реакционером». А может быть, пожалел Чжао Цзыяна, который мог бы оказаться в затруднительном положении, не сделай он этого. В действительности эти «Три принципа особого значения» не имели никакого влияния на общество. В народе говорили о значении распространенных в то время высказываний таких членов Политбюро, как Ву Гуанчжэн и Вэй Цзянсин [8]: «Вы говорите о политике, учебе, и честности, а на самом деле ни один чиновник не обладает честностью; вы против растрат, коррупции и падения моральных ценностей, а все же, в конце концов, оказывается, всё это не работает».

В период Трех царств (220-280 гг. нашей эры) жестокость и преступные намерения тирана того времени Сыма Чжао были всем известны, но Сыма смог в какой-то степени избежать неприятностей, поскольку он получал разного рода помощь — так, например, всю грязную работу для него выполнял Цзя Кун. Когда Мао Цзэдун начал проводить в жизнь Культурную Революцию, он выставил вперед Линь Бяо, Цзян Цина и Чжан Чуньцяо, чтобы они
делали всю грязную работу. Однако когда Цзяну пришло на ум довольно слабоумное решение начать преследовать Фалуньгун, у него совсем не нашлось желающих что-либо для него делать. Цзян не имел никого, за чьими спинами он смог бы спрятаться, как это делали в прошлом политические лидеры до него. Вместо этого он был вынужден оказаться в центре событий на каждом этапе их развития. Снова и снова всё, что он делал, доказывало, что именно он был во всём виноват.

Именно он написал письмо в Политбюро в ночь 25 апреля 1999 года. Именно он, руководящий лидер Китая, вручил каждому главе государства, присутствующему на конференции APEC в Новой Зеландии в сентябре 1999 года, маленькую брошюру, клевещущую на школу Фалуньгун. Цзян надеялся, что главы государств сделают то, за что он сам часто осуждал других, т.е. вмешаются во «внутренние дела Китая» и выразят одобрение его кампании по подавлению Фалуньгун. Но в этом конкретном случае Цзян натолкнулся на стену.

Правительство Клинтона посредством Комиссии по вопросам международной свободы религии уже обнародовало в своем годовом отчете от 9 сентября свое осуждение подавления школы Фалуньгун коммунистическим режимом Китая. Спустя менее трех месяцев, в речи о правах человека Клинтон публично раскритиковал Китай за проведение политики преследования Фалуньгун. Он назвал аресты сторонников Фалуньгун «тревожным примером» нарушений прав человека. Ни один глава государства не посмел назвать кампанию преследования Цзяна разумной. Увидев, к какому результату привело его распространение брошюр, Цзян обвинил другие страны во «вмешательстве во внутренние дела [Китая]» и назвал их настроенными «антикитайски».

6. Празднование, приведшее к бессмысленным растратам трудовых ресурсов и финансов

КПК продолжала ежедневно вести свою пропаганду против Фалуньгун. В каждой из своих национальных программ
новостей, по крайней мере, одно сообщение было направленно на дискредитацию Фалуньгун. Это продолжалось в течение более двух месяцев. Потом в течение нескольких дней по случаю празднования пятидесятой годовщины прихода к власти КПК все передачи о Фалуньгун резко прекратились. Чиновники КПК хотели, чтобы публика ощутила устойчивый и гармоничный политический климат в стране. Именно Цзян, Генеральный секретарь КПК, больше всего беспокоился за ежегодное проведение празднования пятидесятой годовщины КПК.

Он хотел, чтобы каждый год в этот день его огромный портрет был помещен рядом с портретами Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина; он хотел хотя бы в течение одного дня чувствовать себя царем мира. Ему хотелось, чтобы армия, флот и военно-воздушные силы Китая маршировали перед ним так же, как перед Дэном во время церемонии празднования тридцатипятилетней годовщины КПК; он хотел наслаждаться чувством того, что он был председателем Военной Комиссии. Цзян так хотел увидеть лозунги на квадратных знаменах на площади Тяньаньмэнь с надписями, типа: «Объединимся вокруг товарища Цзян Цзэмина, ядра Центрального комитета КПК». Он хотел, чтобы весь мир знал о его могуществе.

Изначально Политбюро Центрального комитета приняло решение, что масштаб празднования пятидесятилетней годовщины КПК должен был быть подобен масштабу празднования тридцатипятилетней годовщины. Однако эта директива была отвергнута. Перед празднованием Чжу Жунцзи вызвал министра комиссии планирования Цзэн Пэйяня и министра финансов Сян Хуайчэна и попросил, чтобы они предоставили ему на рассмотрение все детали бюджета для проведения торжеств. Когда он узнал, что общая стоимость проведения празднований составит 180 миллиардов юаней (22 миллиарда долларов), что включит в себя сложную церемонию награждения, повышение в должности многочисленных государственных служащих и пенсионеров и создание новой инфраструктуры для празднования, Чжу был разъярен.

Не произнося ни слова, он лишь кусал себе губы. Позже, взяв себя в руки, он сказал своему штату сотрудников: «Я — премьер-министр, и, тем не менее, от меня ничего не зависит. Такие большие проекты в Пекине — это впустую
потраченные трудовые ресурсы и деньги. Они никому не нужны. Но могу ли я положить им конец? Если бы это были Соединенные Штаты, никто бы не пошел на такие расходы. Даже если бы это была и сотая годовщина, кто бы посмел произвести такие неразумные расходы в Вашингтоне? Кто бы ни сделал такое, его бы немедленно сместили с должности. Что же получается, все народные деньги можно потратить на Капитолий?»

Цзян, в отличие от Чжу, сказал: «Я думаю, необходимо, чтобы празднование выглядело, как торжество великой державы. Что касается мероприятий по проведению празднования пятидесятой годовщины, мы должны думать об их политическом воздействии, а не об ограничениях, вызванных недостатком финансов. Да и на самом деле, на сегодняшний день мы имеем необходимые государственные средства, чтобы осуществить этот проект». Но даже при условии, что государственные средства Китая были достаточными, чтобы осуществить этот проект, было ли это так необходимо? Денег, которые Цзян так щедро потратил на осуществление этого проекта, хватило бы на оплату примерно ста проектов «Надежда» [9], на оплату образования 200 миллионов студентов, или на оплату ежедневных потребностей 30 миллионов безработных в течение целого года [10].

Когда Цзян и его антураж двигались вдоль площади Тяньаньмэнь, и Цзян, подражая Дэн Сяопину, кричал «Здравствуйте, товарищи», он выглядел не таким уверенным, как Дэн. Цзян знал, что, когда Дэн в свое время делал то же самое, студенты Пекинского университета водрузили знамена, со словами: «Да здравствует Сяопин!» и что Дэна поддерживали все люди нации, или, по крайней мере, все крестьяне. На сей раз, когда Цзян проводил празднование пятидесятилетней годовщины правления КПК, приблизительно 100 миллионов граждан страны (последователи Фалуньгун) были только что объявлены врагами народа. Они составили огромное число, даже если не считать их друзей и членов их семей.

7. Подавление усиливается

Подавление Фалуньгун началось почти за три месяца до проведения празднования пятидесятилетней годовщины правления КПК. Приблизительно во время проведения этих торжеств последователи Фалуньгун направились в Пекин, чтобы подать центральному правительству прошение остановить преследование Фалуньгун. Цзян совершенно не мог понять, как это сторонники Фалуньгун, люди, которые казались такими слабыми и которых, казалось, так легко можно было поработить, имели такой несокрушимый дух. Вечером после всех торжеств, Цзян разыскал Цзэн Цинхуна и сказал: «В настоящее время каждый день все передаваемые новости содержат информацию о подаче прошений последователями Фалуньгун. Недавно я отдал приказ отделу писем и запросов арестовывать и сажать в тюрьмы всех, кто подает прошения, но теперь прибывающие в Пекин приверженцы Фалуньгун, идут прямо на площадь Тяньаньмэнь и в знак протеста делают там свои упражнения.

Каждый день там собираются люди из всех провинций Китая, что заставляет нас все время находиться в положении обороны по отношению ко всему миру. На что Цзэн ответил: «На сегодняшний день — члены ли это постоянной комиссии Политбюро, члены Политбюро, или чиновники на разных партийных уровнях — все они, в огромном большинстве, весьма отрицательно настроены по отношению к вопросу о подавлении Фалуньгун. Я предлагаю следующее. Сначала давайте сделаем каждого главного руководителя каждой области страны ответственным за этот вопрос и будем увольнять каждого из них, если число ходатайств от сторонников Фалуньгун превысит установленный предел для его области. Во-вторых, большинство подающих прошения людей прибывают из Шаньдунской области. Скажите Ву Гуаньцзэню, что мы отстраним его от занимаемой должности секретаря партии Шаньдуня и лишим его членства в Политбюро, если люди из его области будут продолжать подавать прошения.

Однако если же его усилия в Шаньдунь окажутся эффективными, то на XVI Национальном съезде его кандидатура может быть рассмотрена на выдвижение в члены постоянной комиссии Политбюро. В-третьих, отношение Ху Цзиньтао к этому вопросу продолжает оставаться весьма неопределенным, а Ли Чанчунь, которого мы изначально рассматривали как возможного преемника пятого поколения, не проявляет достаточного упорства в борьбе по подавлению Фалуньгун в области Гуандун. Мы должны принять необходимые меры». Проводив Цзэна, Цзян срочно вызвал к себе Лу Юнсиана, президента Академии Наук Китая. Цзян надеялся, что Академия Наук сможет организовать группу академиков на активную популяризацию «науки и атеизма» с целью критики Фалуньгун. Лу Юнсиан сообщил, что группа академиков, возглавляемая Хэ Цзосю, Чжуан Фэнгань и Пань Цзячжэн, пытается связаться с различными религиозными представителями для того, чтобы сформировать официальную группу ученых с целью «подвергнуть критике» Фалуньгун, распространить атеизм, и «усилить кампанию критики» в целом.

Перечисленные Лю имена не произвели на Цзяна большого впечатления, и он попросил Лу заняться привлечением в группу одного из наиболее продвинутых ученых Китая — Цянь Сюэшеня. Тогда в Китае многие в академической среде практиковали Фалуньгун. Многие профессора и студенты восьми университетов, расположенных в районе Пекина, Хайдянь и Академии Наук Китая даже участвовали в собрании Фалуньгун 25 апреля. Поскольку Академия Наук — это самое высокое национальное учреждение по вопросам научных исследований и образования, имеющее существенное воздействие на общественную жизнь в Китае, Цзян решил выдвинуть кандидатуру своего старшего сына, Цзян Цзинхэна, на пост вице-президента Академии Наук. Он сделал это, несмотря на то, что к этому времени его сын проработал в должности президента Шанхайского научно-исследовательского института металлургии всего лишь три месяца, так что его квалификация была намного ниже требуемой.

Обычно в Китае человек, недавно получивший докторскую степень в области науки или техники, сначала проводит
постдокторское исследование и позже становится лектором. Потом он продвигается до позиции адъюнкт-профессора, а уже после этого может получить звание полного профессора. Со временем он начинает руководить работой докторантов, издает много печатных работ, а потом может возглавить отдел. Проработав таким образом много лет, он, наконец, может стать президентом института, в котором работал. Только по-настоящему выдающиеся ученые Китая, поднявшиеся по аналогичной профессиональной «лестнице», могут стать членами Академии.

Цзян Цзинхэн не сделал никаких научных вкладов в своей области. Его непосредственное продвижение на пост вице-президента китайской Академии Наук не соответствовало никаким стандартам. Но, поскольку он был выдвинут на этот пост Цзян Цзэминем, у Лу Юнсяна не было никакого другого выбора, кроме как выполнить эту «просьбу». Вот так Цзян Цзинхэн, не пробыв и дня в должности профессора, возглавил Академию Наук Китая. Ли Юань-цех, лауреат Нобелевской премии, президент Тайваньской Академии Sinica, проявил открытое недовольство по поводу того, что сделал Цзян. Кто-то в то время написал: «Если бы Тайвань был возвращен Китаю, и Академия Sinica слилась бы с китайской Академией Наук, то наверняка, они бы не позволили главе Академии Sinica — в глазах Китая организации провинциального уровня — стать главой материковой Академии.

Так что можно себе представить, что, как бы ни было трудно для человека такого калибра, как Ли Юань, оказаться в подчинении у Лу Юнсяна, ему было бы еще невыносимее находиться в подчинении у Цзян Цзинхэна! «Непосредственно перед тем, как в ноябре 1999 года Цзян Цзинхэн должен был приступить к исполнению своих обязанностей на новом посту вице-президента Академии Наук, он, используя связи своего отца, в октябре учредил компанию под названием «Китайская корпорация Netcom». Нужно отметить, что при создании этой компании первоначально им руководило стремление добиться, чтобы сектор телекоммуникаций приносил ему большие доходы, но после того, как «Китайская корпорация Netcom» была запущена на полный ход, он обратил всё свое внимание на блокирование Интернет в Китае.

В рядах последователей Фалуньгун имеется большое количество опытных ученых, многие из которых живут за границей. Многие из сторонников Фалуньгун, проживающих за границей, имеют степени докторов наук, и работают профессорами, или даже заведуют отделами. Не удивительно, что именно в Северной Америке последователи Фалуньгун зачастую используют ультрасовременные технологии, чтобы прорваться через интернет-блокаду, установленную китайскими властями, и общаться со сторонниками Фалуньгун в Китае. Их усилия не только дали возможность международному сообществу узнать о разворачивающемся в Китае притеснении Фалуньгун, но также позволили людям в Китае узнать о международной поддержке, оказываемой школе Фалуньгун во всем мире.

8. Запятнанные кровью руки

Множество отставных высокопоставленных чиновников, таких, как Цяо Ши, считали, что кампания Цзяна по подавлению Фалуньгун была ужасным делом. В 1998 году Цяо провел расследование по вопросу практики Фалуньгун и заключил, что практика и ее последователи во всех смыслах слова приносили пользу и стране, и ее гражданам. Такого рода чувства некоторых людей в сочетании с давлением, осуществляемым другими странами, и увеличивающимся числом апеллирующих внутри страны, привели к тому, что на встрече Политбюро в 1999 году, была поднята тема прекращения преследования и восстановления справедливости относительно учения Фалуньгун.

Узнав об этом, Цзян был чрезвычайно рассержен. Если бы за обсуждениями последовало предложение восстановить справедливость по отношению к Фалуньгун, то это означало бы, что в глазах целой нации Цзян допустил ошибку. Кто в стране не знал, что преследование Фалуньгун было инициировано Цзяном? И кто тогда станет козлом отпущения? Цзэн Цинхун сказал Цзяну, что, если он хочет заставить замолчать отколовшиеся голоса в Политбюро, он должен усилить подавление. Бо Ибо поддакивал и тоже дал совет: «Причиной того, что никто всерьез не говорит о «восстановлении справедливости» относительно кровавых событий на площади Тяньаньмэнь, является то, что столь многие участники этих событий были убиты, что никакие «восстановления» были бы невозможны.

Такое «восстановление справедливости» привело бы нашу партию к полному краху». В то время подавление Фалуньгун не достигло еще степени резни; члены политбюро хотели напугать Цзяна и лишить его власти. Бо сказал ему: «Во-первых, я считаю, что, прежде всего, Вы должны убить нескольких последователей Фалуньгун. Как только речь пойдет о жизни и смерти, они задумаются, чего им будет стоить это «восстановление справедливости». Во-вторых, члены Постоянной комиссии, и члены Политбюро должны открыто выступить в поддержку подавления сопротивления. Таким образом, в том случае, если все же произойдет «восстановление», то потенциально каждого из них можно будет призвать к ответственности. В-третьих, недостаточно просто заявить, что Исследовательское общество Фалуньгун является незаконной организацией.

Мы должны охарактеризовать учение Фалуньгун в более жестких терминах, чтобы убедить всех граждан в том, что занятия Фалуньгун — это действительно преступление». Цзян хорошо понял все, что ему говорил Бо, и спустя несколько дней на территории Ву Гуаньчжэнь последовательница Фалуньгун Чжао Цзиньхуа из провинции Чжансин города Чжаоюань Шаньдунской области, была подвергнута жесточайшим пыткам и избиению электрическими дубинками. Её били и терзали до тех пор, пока она не скончалась (7 октября 1999 года); сделано это было на том основании, что она отказывалась прекратить занятия по системе Фалуньгун. Полицейские следовали распоряжениям сверху и пробовали вынудить Чжао «отречься» от практики Фалуньгун.

Избивая и мучая ее, они оказывали на неё давление, спрашивая, не отречется ли она от практики Фалуньгун. Она им ответила, что уже сказала один раз, и будет продолжать повторять до самой смерти, что она никогда не отречется от практики Фалуньгун. Чжао стала первой известной жертвой среди учеников Фалуньгун, замученной до смерти. 25 октября, когда французская газета Le Figaro брала у Цзяна интервью, он высказался о Фалуньгун как о «культе», что явилось в то время новым завихрением в риторике партии. Он сказал, что Национальный Народный съезд скоро примет законопроект о предотвращении деятельности так называемых «культов» и о проведении сокрушительной борьбы с ними. Почти в то же самое время более дюжины сторонников Фалуньгун из города Шеньяна и Пекина развернули плакат к северу от памятника Тяньаньмэнь в Пекине. Плакат размером более пяти метров в длину, был украшен красными иероглифами на белом фоне: «Мирное прошение учеников Фалунь Дафа».

Через пятнадцать секунд более двадцати милиционеров в форме и в штатском окружили их, стали жестоко избивать и быстро всех увезли. На следующий день большинство главных западных СМИ сделали сообщение, повергшее Цзяна в ярость. СМИ сообщали, что более дюжины приверженцев Фалуньгун пробрались сквозь кордоны ведущих за ними наблюдение милиционеров, и провели пресс-конференцию в гостинице в предместье Пекина. Они рассказали международным репортерам о своем опыте самосовершенствования по системе Фалуньгун и о том, какую физическую и духовную пользу они обрели в результате этих занятий; также они обсудили факт зверского подавления, перед которым они оказались в Китае. Многие зарубежные репортеры в Пекине посетили эту пресс-конференцию и опубликовали полученную информацию в своих СМИ. Цзян в это время был во Франции.

Услышав о произошедшем в Пекине, он раскричался: «Скажите Ло Ганю, что я приказал немедленно разрешить эту ситуацию. Окружите всех присутствовавших на конференции сторонников Фалуньгун и убейте их! Я не верю, что мы не можем справиться и раз и навсегда покончить с Фалуньгун!» В последующие годы большинство из тех, кто присутствовал на той конференции, были приговорены к тюремному заключению, брошены в принудительные трудовые лагеря, или пропали без вести. Точно известны имена двух убитых. Это — Дин Янь 32-х лет и Цай Мин 27-ми лет. Уже в течение первых трех месяцев после того, как сторонников Фалуньгун начали незаконно арестовывать, несколько из них были замучены до смерти.

А Цзян, оказавшись перед лицом сильного давления со стороны международной общественности, всерьез задумался о совершенном им промахе. Он понял, что подготавливая преследование, он не подумал об установлении юридического обоснования для проведения арестов и предъявления обвинений последователям Фалуньгун. Дело в том, что вопрос Фалуньгун был вопросом свободы вероисповедания и мысли, а существующие законы не включали в себя наказаний за «преступные мысли». Лишь «преступные действия» являлись противозаконными. Цзян понимал, что если ему было необходимо «покончить» с Фалуньгун, то это «дыру» в правосудии необходимо было заткнуть.

Вот так и получилось, что 30 октября 1999 года, подстрекаемый Цзяном, Национальный Народный съезд выдвинул решение о необходимости подвергнуть наказанию так называемые «культы». Особенно проблематичным в этом решении для международного сообщества было то, что Цзян использовал законодательство, по своей природе чисто идеологический аппарат для того, чтобы приказать китайским судам осудить сторонников Фалуньгун, которые на самом-то деле были арестованы еще в июле. Существуют два основных принципа современного законодательства: во-первых, если закон не определяет что-то как преступление, это не может считаться преступлением; и во-вторых, законы не могут быть применены «задним числом».

Другими словами, если закон не называет что-то преступлением, то за это нельзя быть осужденным; а новые законы не могут сделать человека виновным в действиях, совершенных прежде, чем эти законы были изданы. Однако Цзян хотел использовать законы, изданные в октябре для того, чтобы обвинить людей за действия, совершенные ими в июле или даже ранее. Существует китайская поговорка о «снайпере», который как говорят «поражал цель каждый раз, когда стрелял». Его секретом было то, что он сначала выпускал стрелу, а потом рисовал круг вокруг этой стрелы. Вполне можно сказать, что именно так поступила КПК с Фалуньгун, и именно такими средствами КПК и до сегодняшнего дня поддерживает свой статус «большой, великой, и справедливой» партии.

Необходимо указать на тот факт, что даже сегодня китайский закон не запрещает учение Фалуньгун. Хотя Цзян и приказал, чтобы Министерство общественной безопасности опубликовало объявление о «шести запретах» (запрет на выполнение упражнений по системе Фалуньгун, или запрет на подачу правительству апелляций в защиту Фалуньгун), Министерство общественной безопасности не является законодательным органом. «Шесть запретов», таким образом, не имеют никакой юридической силы. Кроме этого, антикультовое законодательство, принятое Народным съездом в октябре 1999 года, является юридически неправомочным для вынесения сторонникам Фалуньгун приговора в том, что они являются «членами культа», так как, когда учреждается закон, он направлен против определенных противозаконных поступков и поведения, а не против какой-либо группы людей, объединенных посредством их идентичности.

Осудить человека или нет — это решение суда, вынесенное в результате судебного процесса; предназначение суда и
заключается именно в том, чтобы определить, действительно ли этот человек нарушил какую-либо часть закона или нет. Риторическое осуждение Фалуньгун как «культа» порождено либо Цзяном, либо Peoples Daily. Ни тот, ни другая не имеют законодательной власти, и их заявления ничего не значат и не могут быть использованы как основание для постановления суда. Но, как ни прискорбно, именно это и происходит. Вскоре после объявления «антикультового движения», Ло Гань, действуя по подсказке Цзяна, распорядился, чтобы 26 декабря 1999 года Пекинский Суд промежуточной инстанции провел судебное заседание, на котором бывшие члены Общества по исследованию Фалуньгун Ли Чан, Ван Чживэнь, Цзи Леу и Яо Цзе были приговорены к различным срокам тюремного заключения, самый большой из которых составил восемнадцать лет.

Проведение такого рода судебных заседаний в последнее время породило установление, хотя юридически и не правомочных, но «законов». Еще более тревожным было то, что Ло преднамеренно выбрал датой суда второй день после Рождества, зная, что это поможет ему уклониться от тщательного международного расследования этого процесса; большинство западных журналистов в это время были на каникулах вдали от Пекина. Воспользовавшись этими обстоятельствами, они арестовали всех триста с лишним практикующих, которые, после того, как дата суда была объявлена, обратились за разрешением присутствовать на этом судебном процессе. Некоторые из них даже были сосланы в лагеря строгого трудового режима.

9. Переговоры о вступлении в ВТО

Цзяну срочно нужно было найти способ улучшить отношения Китая с Западом и успокоить недовольство народа, связанное с подавлением Фалуньгун. Именно по этой причине его мысли обратились к ВТО (Всемирная торговая организация). Еще до приезда американской делегации в Пекин, Цзян созвал встречу Политбюро. На этой встрече Цзян сказал: «У нас не должно быть никаких иллюзий и надежд на то, что как только мы покрепче поднажмем, США немедленно пойдет на уступки. Клинтону может быть и все равно, он мог бы и подписать с нами соглашение, а вот, что касается Конгресса, то они не согласятся на это. В 1997 году, как в прочем и в апреле этого года, когда товарищ Чжу Жунцзи посетил США, соглашение ВТО не было подписано из-за того, что вмешался американский Конгресс. Теперь мы должны продолжить наши усилия, так что какие-то уступки с нашей стороны могут оказаться неизбежными».

Цзян всегда считал, что вхождение Китая в ВТО было бы хорошей возможностью поддержать свой собственный образ в глазах международной общественности. Именно поэтому, когда Чжу Жунцзи вел переговоры с американской делегацией о вступлении Китая в ВТО, Цзян проводил усиленную закулисную работу. Все концессии на переговорах с Америкой были сделаны с личного одобрения Цзяна, и были намного большими, чем предложенные Чжу во время его посещения США в апреле этого года.

15 октября, когда обе стороны, наконец, собрались для подписания соглашения, Чжу, извлекший из произошедшего хороший урок и понявший, что «его большие успехи заставляют босса чувствовать себя неуверенным», даже не появился на церемонии подписания договора. Он не появился и на праздновании в связи со вступлением Китая в ВТО, проводимом тем же вечером в Чжуннанхай. Журнал Newsweek прокомментировал, что подписание соглашения о вступлении Китая в ВТО сделало Чжу Жунцзи «человеком-невидимкой».

В то же самое время, ликующий Цзян Цзэминь приехал на празднества, и сам приветствовал американскую делегацию. Он весь сиял от восторга, заявив: «Люди так радуются в такие счастливые моменты». Однако счастье Цзяна длилось недолго. В то время, как он проводил большую часть своих дней, работая на свою кампанию подавления Фалуньгун, казалось, что, независимо от того, насколько велики были прикладываемые им усилия, посылал ли он дипломатов или раздавал главам государств клевещущие на Фалуньгун буклеты, международное сообщество отказывалось идти у него на поводу.

О многом говорит случай, произошедший вечером 18 ноября 1999 года, когда американский Конгресс принял резолюцию №217, которая призывала китайское правительство прекратить преследование Фалуньгун. На следующий день американский Сенат принял еще одну, подобного же содержания, — резолюцию №218.

Эти резолюции гласили, что учение Фалуньгун — это форма личной веры, призывающая к миру и отвергающая насилие, и что наложение КПК запрещения на Фалуньгун не только нарушает Конституцию Китая, но также и международное соглашение по гражданским и политическим правам и международные соглашения по правам человека. Далее эти резолюции заявляли, что тысячи последователей Фалуньгун, придерживающихся своих верований или обратившихся за помощью к международному сообществу, были арестованы, и, находясь в полицейских участках, подвергались негуманному обращению и даже в некоторых случаях пыткам.

Обе резолюции призывали КПК к немедленному прекращению преследования Фалуньгун. В них содержалась просьба к американскому правительству приложить все усилия, используя различные официальные и неофициальные каналы, включая Комиссию по правам человека ООН, настоятельно призвать КПК немедленно освободить всех заключенных в тюрьму сторонников Фалуньгун, остановить негуманное обращение и притеснение и восстановить их право на свободу вероисповедания, как предусмотрено Конституцией Китая. Цзян Цзэминь сам выбрал свой собственный путь и решил запретить Фалуньгун. Последовавшая вслед за этим трагедия явилась бедствием для Китая и ужасом для всего мира.

Интересно, что французский пророк Нострадамус написал следующее, в своей книге пророчеств «Столетия»: «В году 1999-м, в седьмой месяц, с неба сойдет большой царь террора». 20 июля 1999 года солнечная система представляла собой астрономическое изображение, которое могло означать только бедствие: девять выстроившихся в одну прямую планет сформировали массивный крест. Именно в тот день режим Цзяна начал кампанию подавления Фалуньгун. В то время Цзян заявил: «Я просто не верю, что коммунистическая партия не сможет победить Фалуньгун». С того дня прошло приблизительно шесть лет, и Китай никак не может выбраться из этого бедствия. Цзян затратил финансовые и материальные средства астрономических размеров с единственной целью — подавить Фалуньгун. Преследование Фалуньгун продолжается и сегодня.

Последователи Фалуньгун решительно противостоят происходящей с ними несправедливости с помощью своих собственных мирных средств и неустанно трудятся, чтобы проинформировать весь мир о происходящем. Они продолжают придерживаться своей позиции, также, как и своих принципов, невзирая на всю эту бесконечную шумиху вокруг них. Они не отступают, и не исчезают. А между тем за пределами границ Китая Фалуньгун, пользуясь постоянной поддержкой, получает широкое распространение по всему миру.

«« Предыдущая            Следующая »»

Перейти на главную страницу: Власть любой ценой: Реальная история китайца Цзян Цзэминя

__________________________

[1] См. -.

[2] Там же.

[3]
Лю служил в Народно-Освободительной Армии уже в период Культурной Революции; он уроженец Шанхая, являющегося для Цзяна «своей территорией».

[4]
Позже, в этой главе, следует объяснение системы подачи прошений, предоставляемой китайским правительством своим гражданам, для выражения жалоб по вопросам, по которым граждане хотели бы получить возмещение за понесенные утраты.

[5]
Для обеспечения безопасности, их настоящие имена, как и имена многих других в подобных ситуациях, не будут здесь упомянуты.

[6]
Интервью в международном Центре, Сидней, Австралия. 2 мая 1999 года.

[7]
Для обсуждения этих «Трех Важных вопросов», см. Главу 8, секцию 6.

[8]
Прежнее значение «честный чиновник» и нынешнее «пригоден к работе» звучат одинаково.

[9]
Проект HOPE (Надежда)
это известная организация милосердия в Китае, которая предлагает нуждающимся медицинскую и образовательную помощь.

[10]
Таким образом, из расчета 500 юаней на человека в месяц.

__________

Чтобы оперативно и удобно получать все наши публикации, подпишитесь на канал Epoch Times Russia в Telegram